Год назад была настоящая весна. В том числе политическая, настоящая политическая весна в отношениях, которые складывались между Россией и Приднестровьем. Ведь именно год назад состоялся первый (в новом качестве) визит Специального Представителя Президента Российской Федерации по Приднестровью Д.О. Рогозина в Тирасполь.

Важно помнить фон, который складывался накануне того визита. На протяжении практически всего 2011 года Россия и Приднестровье были ограничены в контактах, прежде всего в силу позиции ряда российских структур, связанной с их видением президентских выборов того года в Приднестровье. Эти структуры выражали свое негативное отношение к выдвижению тогдашнего Президента Приднестровья И.Н. Смирнова на очередной президентский срок и создавали впечатление поддержки Москвой другого кандидата. Это приводило к снижению числа российско-приднестровских контактов на высшем уровне – при том, однако, что координация на уровне внешнеполитических ведомств сохранялась на достаточно высоком и постоянном уровне.

Избрание нового Президента Приднестровья вначале привело к потеплению российско-приднестровских отношений. Роль катализатора сыграло состоявшееся 21 марта 2012 года назначение известного российского государственного и общественного деятеля Дмитрия Олеговича Рогозина Специальным Представителем Президента Российской Федерации по Приднестровью. В апреле состоялся визит Д.О. Рогозина в Приднестровье, что и дает нам основания для подведения некоторых итогов, связанных с динамикой развития российско-приднестровских отношений за этот период.

Начнем с позитива. Что же изменилось к лучшему?

Во-первых, сам факт назначения такого знакового и узнаваемого лица, как Д.О. Рогозин, стал своеобразным прорывом в российско-приднестровских отношениях. О Приднестровье вновь вспомнили федеральные СМИ, тема снова стала «трендовой» (по крайней мере, на определенный период времени).

Во-вторых, на приднестровское направление был назначен опытный государственник, человек, имеющий собственную целостную систему взглядов как в отношении Приднестровья, так и в отношении российских интересов на данном направлении в целом. Еще будучи Послом России при НАТО, Д.О. Рогозин активно интересовался приднестровской тематикой – даже тогда, когда значительная часть его времени была занята кавказской проблематикой.

В-третьих, статус Д. Рогозина как Заместителя Председателя Правительства России позволил оперативно выполнять координационные функции, основанные на полномочиях Вице-премьера. Иными словами, была решена задача, которую долгое время не могли решить предыдущие приднестровские администрации: в Правительстве России появилось уполномоченное должностное лицо, способное давать поручения по сотрудничеству с Приднестровьем и контролировать их выполнение на уровне Правительства России. Кроме того, решения, принимавшиеся Д. Рогозиным, имели гораздо больше перспектив для оперативной реализации, чем решения чиновников среднего звена, неоднократно приезжавших в Приднестровье.

В-четвертых, координация внешнеполитического сотрудничества между Россией и Приднестровьем стала значительно более четкой и артикулируемой. Как представляется, российская сторона предпочла ужесточение «координационной составляющей» сотрудничества для того, чтобы избегать тех или иных ситуаций, которые, при неконтролируемом развитии, могли бы причинить ущерб интересам вовлеченных сторон – России и Приднестровья.

В-пятых, получил развитие целый ряд практических направлений сотрудничества, которые ранее были далеки даже от обсуждения. В первую очередь речь идет о сотрудничестве в сфере подготовки миротворцев Приднестровья, для которых в Тирасполе были организованы отдельные специальные курсы (как, впрочем, и для их молдавских коллег, которые, однако, отказались от участия в них).

В-шестых, в Приднестровье «евразийская интеграция» была провозглашена в качестве «национальной идеи», и этому в значительной степени способствовала поддержка данных идей со стороны российского Спецпредставителя. Скорее всего, именно благодаря такому взаимопониманию в Приднестровье начали функционировать несколько российских некоммерческих организаций, так или иначе развивающих идеи евразийской интеграции.

В-седьмых, как сообщают СМИ, благодаря усилиям Д. Рогозина, получило новый импульс развитие системы консульского обслуживания граждан России, постоянно проживающих в Приднестровье. В частности, увеличено число консульских работников, что позволяет ежедневно принимать большее число граждан РФ и, соответственно, существенно сокращать очередь граждан РФ, имеющих право на получение консульских услуг.

Перечень позитивных факторов, связанных с нормализацией российско-приднестровского сотрудничества, не является, естественно, исчерпывающим. Более того, есть достаточно оснований полагать, что выше нами приведена лишь незначительная часть обстоятельств и условий, положительно характеризующих изменившиеся усилия России.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что по некоторым направлениям за прошедший год наметилась стагнация или, в исключительных случаях, регресс. Конечно, мы не связываем все из приводимых далее аспектов напрямую с деятельностью российского Спецпредставителя, однако полагаем, что его внимание и (или) вмешательство могло бы существенно изменить ситуацию к лучшему в следующих вопросах.

Первое. Несмотря на произошедшее увеличение числа консульских работников РФ (с 2013 года), ситуация пока далека от совершенства. В частности, граждане РФ в Приднестровье лишены всего спектра консульских услуг (заверение документов и пр.), которые можно получать только в Кишиневе. По-прежнему сохраняет свою актуальность документирование граждан РФ, проживающих в Молдове и Приднестровье, теми же документами, что и остальных российских граждан для обеспечения всех принадлежащих им прав.

Представляется, что российская сторона могла бы вернуться к ранее озвученному намерению Д. Рогозина создать в Приднестровье отдельное Бюро Специального Представителя Президента РФ, т.к., во-первых, будущее Генеральное консульство вряд ли сможет решать все задачи, связанные с оперативным взаимодействием Москвы и Тирасполя; во-вторых, для создания Бюро не требуется бюрократических процедур, которые могут создаваться третьими странами.

Второе. Пока возобновление полноценного межведомственного сотрудничества между профильными органами власти России и Приднестровья носит фрагментарный, разрозненный характер. Напомним, что за период 2006 – 2007 гг. между уполномоченными органами РФ и ПМР было подписано порядка 40 межведомственных договоренностей, которые могли бы создать надежные предпосылки для развития сотрудничества, особенно в ситуации нарастании региональных вызовов.

Те модели сотрудничества, которые, как следует из СМИ, предлагаются в настоящее время (между российскими НКО и приднестровскими властными структурами), не могут выступать полноценной альтернативой сотрудничеству органов власти России и Приднестровья, т.к. не могут охватывать всей специфики государственно-властных отношений. Такие модели могут работать на уровне осуществления отдельных проектов, но не могут подменять собой полноценное межгосударственное взаимодействие.

Третье. Российская сторона пока не в полной мере реализует задачи, поставленные Президентом Российской Федерации В.В. Путиным относительно укрепления т.н. «мягкой силы». Русские общины Приднестровья, которые могли бы стать инструментом в такой политике, по имеющейся информации, не ощущают заинтересованности Посольства РФ в прямом и постоянном диалоге по всему спектру вопросов, волнующих соотечественников; более того, возможности «выхода» представителей общин на уполномоченных сотрудников Посольства ограничены.

Ключевым вызовом для двустороннего сотрудничества является отсутствие четкой, предметной повестки взаимодействия. Речь не идет о взаимных уверениях в «вечной дружбе» и иных методов пиаровского сопровождения внешней политики – которые, безусловно, тоже нужны, но лишь как дополнение к реализации конкретных, практических шагов, основанных на долгосрочной программе сотрудничества.

Нарастание новых региональных вызовов требует сохранения высокого темпа работы в политической сфере при усилении экономической составляющей российско-приднестровской интеграции. Не секрет, что именно экономика является одним из основных средств давления на Приднестровье, и использование этого рычага будет только усиливаться, в особенности в контексте изменения региональных торговых режимов, в первую очередь подписания соглашения о зоне свободной торговле между Молдовой и Евросоюзом.

В данной ситуации России и Приднестровью необходима комплексная «дорожная карта» сотрудничества. Естественно, «карта» должна быть подготовлена опытными «картографами» с обеих сторон, что вновь делает актуальным вопрос о посещении Приднестровья российской межведомственной делегацией для оценки текущей ситуации и определения первоочередных направлений работы, включая гармонизацию законодательства, экономическую интеграцию, оказание правовой помощи и др.

Следующим шагом могло бы стать создание постоянно действующего российско-приднестровского механизма межведомственного сотрудничества, аналогичного межправительственным комиссиям по социально-экономическому сотрудничеству.

Представляется, что оперативное решение этих проблем могло бы способствовать оптимальному решению общих для России и Приднестровья задач, обеспечению прав граждан и достижения социально-экономической стабилизации не столько за счет прямой финансовой помощи, сколько за счет стимулирования реального экономического роста в Приднестровье.

Владимир Ястребчак – советник 1 класса дипломатической службы Приднестровской Молдавской Республики (в отставке)
Источник: ИА REX