Утром в понедельник итальянский премьер Марио Монти и российский президент Владимир Путин собрали небольшую пресс-конференцию. Золотистые лучи солнца косо отражались от поверхности Черного моря. Они только что встретились, чтобы обсудить экономический кризис в Европе, а также вопросы энергетики (Италия – второй крупнейший партнер России по закупкам газа), но был затронут и вопрос ухудшающейся обстановки в Сирии.

«Мы не хотим, чтобы ситуация развивалась по самому кровавому сценарию гражданской войны, и это продолжалось бы неизвестно сколько лет, как в Афганистане. — сказал Путин, щеголяя своей безупречной осанкой и шиферно-серым летним костюмом. — Мы хотим, чтобы наступил мир». Россия не хочет, чтобы правительственные силы и оппозиция просто поменялись местами и дрались дальше, как ни в чем не бывало, продолжил Путин. Российская позиция остается неизменной, добавил корреспондент Первого канала, крупнейшего телеканала в стране (принадлежащего, кстати, государству). «Единственный выход из кризиса – это переговоры».

Последовательная, демонстративная резонность аргументов Путина – больше, чем блеф. Именно так большинство россиян, включая журналистов, понимает роль их страны в непрекращающейся гражданской войне в Сирии.

Если на Западе Россию рассматривают как зловредную помеху на пути к Сирии, как последнего союзника жестокого и все более воинственного режима Башара аль-Ассада, то в собственных глазах Россия — последний не выживший из ума участник этой истории, единственная геополитическая сила, способная отказаться от эмоций и клише в пользу разумного, сбалансированного анализа ситуации. Если изучить освещение сирийского конфликта в российской прессе – а с российской точки зрения это «кризис» — можно заметить, что объем материалов по Сирии даже близко не соответствует тому, что выходит на эту тему на Западе. «Зачем уделять так много внимания такой отдаленной стране?» — удивленно воскликнул Федор Лукьянов, редактор издания «Россия в глобальной политике». «Просто тут эту проблему никто не считает такой уж важной».

Для западного наблюдателя российская пресса делится на два лагеря: злобные прихлебатели режима и жертвы. Но российские журналисты, в свою очередь, уверены в своем превосходстве над западными – как минимум, когда это касается сирийского вопроса. Российские журналисты не испытывают иллюзий, что они более объективны, чем их западные коллеги, но считают, что лишь они способны представить более реалистичную и сложную картину происходящего в Сирии.

«Здесь суть конфликта изображается иначе, чем на Западе. -объясняет Лукьянов. — Тут нет представления о миролюбивых борцах за свободу, сражающихся против скрытного репрессивного режима. Западная картинка сильно идеологизирована и примитивна. У них есть шаблоны, которые накладываются на любую страну, несмотря на то, что в арабском мире ситуация в одной стране сложнее, чем в другой. В Сирии — вообще очень запутанная история». И хотя в России высказывается великое множество мнений о Сирии – от конспирологических версий о том, что Америка вооружает оппозицию и вообще она-то и спровоцировала восстания, до прозападного, либерального скрежета зубами на тему того, что Россия в очередной раз поддерживает злодеев – надо сильно постараться, чтобы найти статью со словами «Арабская весна».

Не в последнюю очередь это связано с российским представлением о западной наивности и ее последствиях: лишь россияне могут оценить неприглядную правду о положении в мире. «Российская пресса более непредвзята, чем западная, потому что Запад, изображая b[ [бойцов «Свободной сирийской армии»] борцами за свободу, не понимает, что они на самом деле — кровососы. И если они придут к власти, всем придется несладко, в том числе — американцам», говорит Максим Юсин, заместитель заведующего отделом внешней политики ежедневной газеты «Коммерсантъ», одной из крупнейших в России и более-менее либеральной (я должна отметить, что за три года работы журналистом в Москве я часто общалась с местными коллегами, но слышала от них ровно противоположное: похвалы профессионализму американской прессы как антониму неуклюжести еще юной российской).

«Американцам нравится Арабская весна, потому что она соответствует их представлениям о демократии: как происходит в Америке, так будет и в арабских странах», — продолжает Юсин. — Но в арабском мире демократия так не работает, — говорит он, напоминая, что в секторе Газа, например, демократические выборы привели к власти движение ХАМАС. — Россияне это лучше понимают. Они понимают, что на самом деле конфликт происходит между цивилизованным миром и шахидами, орущими “Аллах акбар!”».

Россияне любят проявлять подобную прямоту, не стесняя себя политкорректностью, потому что они считают подобные понятия искусственными и лицемерными – а, стало быть, опасными. Для россиянина геополитика – дело сложное и серьезное. Там — не место американскому идеализму, и, к сожалению, российская точка зрения подтверждается многочисленными примерами вмешательства со стороны Запада, закончившихся бездарными провалами. «Многих аналитиков изумляет поддержка Западом восстаний исламистов против светских режимов. — говорит Лукьянов. — Чем все заканчивается? В Тунисе, Египте, Ливии к власти пришли исламисты. У России это вызывает беспокойство. Чем больше исламистов на Ближнем Востоке, тем больше их будет на Северном Кавказе», — объясняет он, имея в виду горный регион на юге России, искалеченный двумя чеченскими войнами и кровопролитной борьбой с исламистами, которая продолжается уже многие годы. Поэтому, пока New York Times, заламывая руки от отчаяния, выясняет, будет или нет Ассад травить оппозицию химическим оружием, весьма либеральное онлайн-издание Gazeta.ru публикует заметку о чеченских боевиках, сражающихся в Сирии.

В целом, однако, россияне – как пресса, так и ее аудитория – этой историей вообще мало интересуются. На первые полосы или в вечерние выпуски новостей она имеет шанс попасть разве что, если режим Ассада окончательно падет. Это — не более чем очередная мутная борьба между сверхдержавами и их конфликтующими интересами и, как и в Соединенных Штатах, гораздо больше беспокойства вызывает происходящее дома: политическая нестабильность, коррупция, наводнение и некомпетентность чиновников. А то и грядущий экономический кризис. Согласно результатам опроса независимого «Левада-центра», большинство россиян не поддерживают ни санкции против Ассада, ни вооруженное вторжение. На вопрос, как они себе представляют ситуацию в Сирии, чаще всего можно было слышать ответы — либо гражданская война, либо «террористы, спонсируемые Западом», сражаются с «законно избранным правительством». Но самый большой процент опрошенных попросту затруднились ответить.inosmi.ru