До сих пор нет однозначных оценок последствий распада Советского Союза. Одни продолжают считать его серьезной геополитической катастрофой, другие же полагают, что союзные республики, получив независимость, стали жить гораздо лучше. Так как же в действительности обстоят дела на постсоветском пространстве? Двадцать лет — срок немалый, за это время успело вырасти новое поколение, которое знает об СССР только со страниц учебников, ему чужды общие границы и смешение

разнообразных культур в едином котле. Но хорошо ли это?

Согласно опросам, русские, белорусы и украинцы считают, что правительство в 90-е годы бессовестно обворовало их в праве на выбор. Референдумы, показавшие, что 15 республик желают пуститься в свободное плавание, не стоили и выеденного яйца. Коррупция, выплеснувшаяся на просторы Союза благодаря мудреному слову «перестройка», расцвела пышным цветом и привела к печальным последствиям. Тогда всем странам, входившим в СССР, была предложена полная свобода, но могли ли они правильно ею распорядиться и обеспечить своим гражданам достойный уровень жизни без поддержки метрополии?

Как показало время, далеко не все сумели устоять на руинах сверхдержавы, хотя предпосылки к этому были практически у многих. Так кому же стало жить хорошо после обретения суверенитета, а кому он сейчас, как кость в горле? Развитие республик проходило явно неравномерно, но все успели почувствовать на своей шкуре гиперинфляцию, волатильность национальных валют, к которым пришлось вернуться, и тотальную бедность. Люди, получившие по новой Конституции, не представляли, как жить дальше. Мир, который более семидесяти лет был для них стабильным, развалился на глазах. Правительства многих стран погрязли в коррупции и расхищении государственного имущества. Все, что раньше принадлежало народу, было быстро приватизировано и роздано в чужие руки — сначала для того, чтобы хоть как-то поддерживать на плаву экономики, а затем — для дальнейшего распила того, что еще осталось.

Однако свободные республики оказались запертыми в собственных же границах. Да, их приняли в ООН, и мировое сообщество стоя аплодировало Михаилу Горбачеву, который совершил столь «героический» поступок. Но по разные стороны баррикад оказались не только родственники, которых разбросало по советскому пространству, а еще и производственные мощности, выстроенные при финансовых вливаниях метрополии. Что, собственно, и определило развитие постсоветских стран. А географическое положение многих из них еще больше усугубило ситуацию. Больше всех досталось Украине, Грузии, Молдавии, Таджикистану и Азербайджану: после пяти лет свободного плавания их годовой ВВП сократился в два раза.

Немудрено, что им всем пришлось объединиться в Содружество Независимых Государств, так как развитие стран происходило очень неравномерно. Экономическое восстановление шло со скрипом — и России вновь пришлось обернуться локомотивом, который потащил остальных в относительно светлое будущее. Стало очевидно, что без такого огромного рынка сбыта сидеть постсоветским республикам на хлебе и воде. Европа, которая оказалась ближе всех к Прибалтике, Грузии, Молдавии и Украине, перенасыщена собственным производством товаров и услуг. Поэтому выходцы из СССР казались им чем-то устаревшим и некачественным.

«Потерянное десятилетие» — так сейчас говорит глава Международного валютного фонда Кристин Лагард о мировой экономике. Западные принципы капитализма поставили весь мир в зависимость от бумажек, которые не стоят ровным счетом ничего, кроме того, что ими можно расплачиваться за товары по всему миру. Экономика Советского Союза, замкнутая на саму себя, доказала, что для внутреннего потребления достаточно и того, что он сам способен произвести. Для расширения сфер услуг и продукции

необходимо было только вкладываться в инфраструктуру, но «беловежские соглашения» поставили крест на будущем миллионов человек. И вот теперь это потерянное десятилетие ровным слоем ложится на все постсоветское пространство, не способное в одиночку справиться с глобальными вызовами.

Согласно экспертным оценкам, в СССР уровень ВВП на душу населения составлял более 6 тысяч долларов, средняя зарплата — 341 доллар, пенсия — 145, а безработицы официально не существовало, так как имелась статья за тунеядство. Затем все стали жить по собственным законам, тут и покатились многие по наклонной плоскости.

Серьезный экономический спад был обусловлен именно разрывом торговых отношений, когда каждая страна начала наивно полагать, что в соседях нужды больше нет. Это стало огромной ошибкой. И сегодня те государства, которые могут обеспечить себя за счет сырьевых ресурсов, постепенно выползают из финансовой дыры, однако именно они начинают все чаще говорить о реинтеграции. И Россия — одна из главных, кто пытается придать дополнительные импульсы этому процессу. Но сейчас не последнюю роль в торможении играет «русский вопрос».

За двадцать лет успело вырасти новое поколение грузин, молдаван и украинцев, которые считают, что их территория должна быть мононациональной. Нынче им чуждо полиэтническое государство, поэтому межнациональные и конфессиальные конфликты стали нормой. И вовсе не по тем причинам, которые могут пропагандировать власти Грузии, «оранжевой» Украины или Молдавии, где бушует внутриполитический кризис. Заокеанские партнеры, быстро подхватившие многие республики на европейской части бывшего СССР, пока Россия восставала из пепла, смогли вдолбить в новых лидеров, что именно национализм станет тем самым катализатором для поднятия духа патриотизма. А следовательно, и укрепления государственности.

В итоге, кроме России, только Прибалтика, Азербайджан, Казахстан и Туркменистан смогли приспособиться к условиям нового мирового порядка. Однако Евросоюз, пригревший Эстонию, Латвию и Литву, уже кусает локти после своего слишком поспешного решения насолить Москве. В отличие от многих бывших республик, у них до сих пор сохраняется высокий уровень ВВП на душу населения и хорошие зарплаты, но все это — результат займов, выпрошенных прибалтами у международных финансовых организаций, которые вскоре придется отдавать. Поэтому, спустя двадцать лет жизни на широкую ногу, странам Балтии грозит технический дефолт и, возможно, возвращение к национальной валюте. То есть придется начать с нуля — ослабленными и экономически неполноценными.

Астана, Баку и Ашхабад, занимающиеся распределением средств, полученных от экспорта и транзита углеводородов, по большей части выживают, и только Казахстан предпринимает попытки диверсифицировать экономику. Неудивительно, что он с удовольствием воспринял инициативу России о создании Таможенного союза, а затем и Евразийского — улучшенного варианта СНГ. Спросите, где место Грузии? Уникальная страна, уникальные особенности, уникальное падение в бездну — вот то, что получил Тбилиси, обособившись от Москвы настолько, что противостояние между народами лежит уже не в государственной плоскости, а в общественной.

Михаил Саакашвили наивно думал, что, отстранив от власти «пережитки советской эпохи», искоренив все памятники тех времен и воспитав в маленьких грузинах новых бойцов за суверенитет своей страны, поможет Грузии не только вползти в Евросоюз и НАТО, но и стать экономическим Сингапуром. Не тут-то было. Кавказская республика продолжает плестись в хвосте аутсайдеров по причине отсутствия крупного рынка сбыта — эмбарго, наложенное Россией, дает о себе знать. В виду этих обстоятельств

никакая подкормка извне не заставит Сакартвело вырулить на финишную прямую в плюсе, поскольку то долги придется отдавать, то поступаться совестью, а то и суверенитетом за американские доллары.

Итак, какими бы цифрами ни бравировали власти бывших советских республик, в действительности же все они донашивают советское наследие, в большей или меньшей степени, но не могут предложить ничего взамен. Лишь Казахстан и Белоруссия, подписавшие с Россией соглашения о Союзном государстве и Таможенном союзе, имеют все шансы не только переплюнуть советский уровень жизни, но и прогнуть под себя Европу, которой дали на передышку те самые двадцать лет.

Илона Раскольникова

georgiatimes