Дорога к единоличной власти Гейдара Алиева началась в 1969 году. Уже в середине 1970-ых годов в Нахиджеване зародилась тайная организация, в рядах которого насчитывалось порядка ста членов. Идеология этой организации основывалась на «Едином Азербайджане», имея в виду Северный и Южный Азербайджан.

17-го декабря 1988-го года костяк этой организации трансформировался в Народный фронт Азербайджана (НФА), матка её зародилась именно в Нахиджеване, дав оттуда импульс рождению организации в Баку. Нахиджеванец Абульфаз Алиев, впоследствии ставший президентом Азербайджана, Эльчибеем, начинал свою карьеру «диссидента» именно из этой среды. Эльчибей, или, как его звали по его же предложению, Большой Бей, всю свою жизнь боготворил Гейдара Алиева. Красноречивый факт: в кабинете президента Азербайджана Эльчибея висел портрет Гейдара Алиева.

То, что Гейдар Алиев, посредством своих людей был хорошо информирован о планах НФА, подтверждает рассказ Лалы Шовкет Гаджиевой, бывшей некоторое время госсекретарем при Гейдаре Алиеве: «Спустя какое-то время после свержения Муталибова мне позвонил Гейдар Алиев из Нахичевани и сообщил, что, по имеющейся у него информации, Эльчибей собирается выдвигаться в президенты. Я срочно вылетела из Москвы в Баку, вызвала к себе Эльчибея и спросила, правда ли это? Эльчибей поклялся, что он никогда не выдвинется кандидатом в президенты, что место это принадлежит Гейдару Алиеву. Когда я передала его слова Гейдару Алиеву, тот не поверил и сказал, что его информатор в НФА заслуживает полного доверия».

Однако Гейдар Алиев не только был в курсе происходящих в недрах НФА событий, но и активно влиял на них посредством своих ставленников. Одним из креатур Г.Алиева в НФА являлся Тамерлан Караев, занимавший должность вице-спикера Милли меджлиса (парламента) Азербайджана, последние месяцы перед штурмом Ходжалу практически безвылазно проведший в Арцахе, в том числе и в Акне (Агдаме). И у нас нет никаких сомнений в том, что Караев просто выполнял задание своего босса.

Гейдар Алиев придавал Ходжалу большое значение, но не в смысле оказания помощи этому поселку. Алиев рвался к власти во всем Азербайджане, перед ним стояла задача свержения Муталибова, и он отчаянно нуждался в громком, резонансном поражении Муталибова, желательно, конечно, в Арцахе. Это было бы ко времени, особенно с учетом того факта, что 20 ноября в небе над Арцахом потерпел крушение вертолет, в котором погибли многие высокопоставленные лица Азербайджана из команды Муталибова.

Крушение вертолёта и гибель ходжалинцев в пригороде Акны (Агдама) произошли с интервалом всего в три месяца. Весь этот период по всему Азербайджану колесили гонцы Гейдара Алиева, однако интересен и тот факт, что и в Нахиджеван, «к аксакалу» прибывали ходоки. Одним из них оказался мире мэр города Ходжалу Эльман Мамедов.

24 февраля 1996 года на собрании, организованном в память о погибших жителях Ходжалу, Гейдар Алиев напомнил об интересных событиях четырехлетней давности. Приведем отрывок из стенограммы этой встречи.

Гейдар Алиев:

«… Все, кто выступал здесь сегодня, и в особенности глава исполнительной власти Ходжалы, предоставили довольно обширную информацию. Данная информация еще раз безоговорочно доказывает эти преступления, совершенные нами же, то есть отдельными представителями государства в Азербайджане, и в особенности преступления и предательство, совершенные главой государства (Муталибовым. – И.В.).

Но, считаю, что в течение этих четырех лет имел место еще один проступок, еще один большой недостаток. Он заключается в том, что были попытки укрыть это предательство, эти преступления. Я прихожу к такому выводу, что в этом было заинтересовано много сторон. Здесь было сказано, и я с этим согласен, что, к примеру, эта трагедия в Ходжалу произошла в результате преступлений и предательства не только тех, кто находился тогда у власти, но в то же время в результате предательства и преступлений против своего народа сил, которые в то время вели борьбу за власть.

Поэтому ни та, ни другая стороны не были заинтересованы в полном раскрытии, прояснении этого вопроса, изобличении этого преступления, этого предательства. Об этом можно говорить уже с полной определенностью.

Помнится, я в то время жил в Нахчыване. Глава исполнительной власти Ходжалы Мамедов напомнил мне, что он приезжал в Нахчывань. Вы приезжали в конце сентября, да?

Эльман Мамедов: 30 сентября.

Гейдар Алиев: Да, 30 сентября, когда я чуть меньше месяца, как заступил в Нахчыване, по требованию народа, на должность председателя Верховного Меджлиса. Ситуация была очень тяжелой, запутанной. Вы знаете о том, что Советская власть в то время, можно сказать, уже развалилась, была на грани развала. Здесь этого еще не было, но в Нахчыване она уже развалилась, народ разогнал, закрыл Областной комитет Коммунистической партии, и когда я приехал туда в начале сентября – 1-го или 2-го числа, Нахчыван уже бурлил и народ выражал на площадях свою неприязнь по отношению к власти, требовал наведения законности и порядка, так как Нахчыван находился в тяжелой ситуации.

И в результате этих требований мне в начале сентября пришлось взять на себя исполнение обязанностей председателя Верховного Меджлиса Нахчыванской Автономной Республики. В тот период мы очень напряженно работали, и у нас и у самих в Нахчыване было много проблем. Но в то же время меня тогда беспокоила и ситуация с Карабахом. Вы помните, что в то время, в начале февраля 1991 года началась первая сессия Верховного Совета Азербайджанской Республики. И я был избран в Верховный Совет депутатом от Нахчывана.

Я выступил на той сессии и сказал, что мы потеряли Карабах. Сказал, давайте соберемся, поговорим, посоветуемся о том, что нужно сделать для того, чтобы удержать Карабах и вернуть утерянную его часть. В этот момент в мой адрес начались разного рода клеветнические выступления, – помните это? – меня оборвали на полуслове, на местах начались разного рода некорректные выходки, были даже такие речи, мол, «вы здесь лжете, ведете деятельность против руководства Азербайджана, вы неправы. Хотите свергнуть главу Азербайджана, Карабах еще никогда не был до такой степени нашим, как сейчас». Помните эти слова? Это было начало 1991 года. А потом я уехал. В сентябре 1991 года, будучи в Нахчыване, я опять-таки размышлял о Карабахе. Этот вопрос меня беспокоил. Тогда ко мне время от времени приезжали люди из Карабаха, иногда незнакомые люди звонили мне из Шуши, или же из отдельных районов, звонили из Лачина, просили помощи, и я со своей стороны делал все возможное, что только можно было сделать тогда.

В то время приезжал и Мамедов. Да, я воспринял это как большое событие и объявил на сессии Верховного Совета о том, что к нам в Нахчывань приехал глава Ходжалы, находящегося сейчас в Карабахе в блокаде. Я представил его на сессии, дал слово, он выступил. Мы выразили свою солидарность с ходжалинцами, высказали свое мнение. Потом у нас состоялась беседа один на один, где я дал ему советы».

Сегодня только можно догадываться, хотя бы по последствиям, какие советы давал Г.Алиев мэру Ходжалу, поэтому сосредоточимся на том, как вели себя его ставленники. О роли Гатыр Мамеда, сорвавшего план наступления вооруженных сил Азербайджана на Ходжалу, мы уже знаем, поэтому поговорим о Тамерлане Караеве. Но, вначале, еще две цитаты.

Вашингтон Таймс, 3 марта 1992 года:

«…Официальные азербайджанские лица только что прибыли из этого города и привезли с собой три детских трупа. Задняя часть их голов была полностью снесена…»

Журнал «Коммерсантъ Власть», №37 (81), 16.09.1991:

«…Отставку руководства республики приблизило явление двух детских трупов из Ходжалы на площади перед ВС республики. Двухсоттысячная толпа, принесшая трупы для последующего захоронения на расположенной рядом с парламентом аллее жертв 20 января, скандировала антиправительственные лозунги. В сессионном зале отставки Муталибова потребовали депутаты от НФА…»

Отправить детские трупы в Баку, на площадь к митингующим, распорядился Тамерлан Караев. Свидетелем этого, кстати, была известный в Азербайджане правозащитник Арзу Абдуллаева. Вот что рассказал Восканапату очевидец тех дней по имени Эльман (Стилистика и орфография сохранены):

«Он (Тамерлан Караев. – И.В.) отправил 2 трупа мертвых девочек в распоряжение Народного фронта Азербайджана. Те, в свою очередь, использовали эти окровавленные детские трупы в Баку для возбуждения толпы против тогдашнего правителя с призывами об отставке Муталибова…
Я сейчас точно не помню, какое число было. Однако было в тот день когда жертв Ходжалы на грузовиках привезли в мечет в Агдаме. Там собрались люди, которые опознавали своих родственников. Некий взрослый парень опознал своих младших сестер и зарыдал. Он побежел оповестить своих родных об этом. Немного позже к мечети подъехал Тамерлан Караев со свитой Он хладнокровно осмотрел трупы под ногами и остановился у тех 2х сестер. «Эти подойдут. заберите и положите в багажник моей машины» сказал он своим телохранителям. Мертвых девчонок уложив в багажник, они уехали. А когда парень вернулся в мечеть за трупами своих сестренок то их не нашел Конечно ему все рассказали и он поспешил вслед за Т. Караевым в саперский часть. Дальше что было не известно Но через день или два трупы оказались в Баку манифестанты держали их над головами и шли выкрикивая свои требования».

Как известно, спустя пару дней Муталибов бежал из Баку в Москву. В начале мая, после освобождения частями Армии обороны НКР города Шуши, Муталибов вновь захватил власть в Азербайджане. Протестное движение против его возвращения возглавил Г.Алиев, посчитавший необходимым в самый ответственный момент открыто подбодрить протестующих и направить их в сторону президентского дворца. Приведем, в подтверждение сказанному, рассказ известного азербайджанского политического деятеля Зардушта Ализаде:

«Перед зданием бывшего райкома им. 26 Бакинских комиссаров, занятого НФА под свою штаб-квартиру, собиралась толпа. Сначала несколько сотен людей слушали турецкие марши, которые Панах Гусейнов распорядился крутить для воодушевления масс. К утру разнеслось известие о том, что командир ОМОН-а Ровшан Джавадов объявил о своем решении не выполнять приказ Муталлибова, о применении силы для разгона демонстрантов, если таковой поступит. Гурбан Мамедов, вчерашний политический заключенный, связался по телефону с Гейдаром Алиевым. Разговор транслировался на всю площадь через усилители:

— Гейдар бей, народ собрался идти на штурм Верховного Совета и президентского аппарата в знак протеста против незаконного возвращения Муталибова. Как вы относитесь к этому?

— Я солидарен с народом и одобряю действия НФА.

— Гейдар бей, народ тревожиться из-за двух обстоятельств. Вмешается ли российская армия, и применит ли Муталлибов силу против народа.

— Азербайджан стал суверенным государством, российские войска не имеют права вмешиваться во внутренние дела нашего государства и не вмешаются. Что касается Муталибова, то он — трус, и сбежит, как только вы начнете свой марш.

Толпа одобрительно зашумела и зааплодировала. Иса Гамбаров на митинге перед штаб-квартирой НФА объявил, что «НФА объявляет себя защитником Конституции Азербайджана». Практику этой защиты предстояло узнать, и очень скоро, всему народу.

Когда собралось около пяти тысяч человек, все двинулись вперед по ул. Рашида Бейбутова, подбадривая друг друга. Во главе колонны шел БТР с не вполне исправным двигателем, из-за чего на крутых подъемах людям приходилось толкать бронетранспортер руками…

Перед тем, как пойти в штаб-квартиру Фронта, я решил посмотреть на 12-и этажное президентское здание из белого и коричневого гранита. Здесь лунатическое состояние не так превалировало: сотни вооруженных людей были собраны в предвидении атаки, которой им угрожали. По крайней мере, они отнеслись серьезно к ультиматуму «гражданину Муталибову».

Большинство составляли штатные полицейские, вооруженные автоматами. Но их также прикрывала бронетехника: во внутреннем дворе я насчитал 4 БТР-а и 2 танка Т-54, их двигатели тихо ворчали. Более тревожным было то, что я узнал людей из команды, я встречал их ранее в Агдаме – это были люди Гатыр-Мамеда. Одним из этих людей был наполовину русский, наполовину азербайджанец, психопат по имени Вагиф.
— Вагиф, — закричал я, — как делишки-то?
— Великолепно, — сказал он.
— Где Гатыр?
— Он приедет завтра и приведет больше людей, — сказал Вагиф и лениво ушел прочь.

В центре толпы полицейских я увидел еще одного человека, которого знал: Фуад, хозяин нашей квартиры. Замечательно хороший парень со стальным телом, он был капитаном полицейских в штатском. Впрочем, сегодня он был в бронежилете и со снайперской винтовкой.
— Все это закончится кровью, — сказал он. – Я не вижу другого выхода.

Был полдень, и стрелки часов шли к объявленному сроку ультиматума».

Рассказ З.Ализаде подтверждает, что Г.Алиев не только подбадривал и науськивал толпу, но и отправил в Баку повязанного с ним кровью ходжалинцев Гатыра Мамеда и его вооруженный отряд.

После второго свержения Муталибова Г.Алиеву до полного захвата власти в Азербайджане оставался сделать всего один шаг: свергнуть своего недавнего помощника – НФА. Что и было сделано весной – летом 1993 года с помощью полковника Сурета Гусейнова, очередного помощника и очередной жертвы патриарха азербайджанской политики.

Игорь ВАРТАНОВ

«ВОСКАНАПАТ»