Карабах и районы вокруг него всегда были и будут армянскими — российский политолог
Армения переживает предвыборный период. Кто бы не оказался успешен в ходе ближайшей парламентской кампании, ему предстоит решать сложные проблемы, стоящие перед страной. С политологом Владимиром Ивановым, мы беседуем об Армении, ее настоящем, будущем, о взаимоотношениях с соседями, об успехах и комплексах.
Политолог Владимир Иванов в Москве сравнительно недавно. Его имя меньше всего может ассоциироваться с Арменией, но тем не менее, эксперт родился и всю свою жизнь прожил в Ереване. Мы взяли у него подробное интервью, чтобы понять, какой эта страна будет завтра. Но начали с ближайших выборов.
-Как проходят выборы в Армении? Тусуется все время одна колода, или можно говорить уже о смене политического поколения?
Откуда нынешняя армянская власть? Верхушка элиты сформировалась в начале карабахского движения, становления независимой государственности и в процессе самого карабахского конфликта. Это люди, у многоих из которых на сегодня, помимо военного, есть и политический опыт. И сегодня, в значительной степени внутриполитический дискурс по-прежнему держится на вопросах, связанных с обеспечением безопасности Армении и Нагорного Карабаха. И вряд ли по итогам этих парламентских выборов произойдет смена повестки дня или тем более, политического поколения. Что касается внутренней повестки дня, то тоже не вижу особых поводов надеяться на большие изменения. Конечно, нельзя исключать,что в новом парламенте мы увидим много новых. Сравнительно молодыхлиц, но говорить об этом, как о приницпиальной смене старого поколения новым сейчас вряд ли представляется возможным.
— В чем основа дискурса между властью и оппозицией? Это дележ ресурсов, властных полномочий, или речь идет о разном мировоззрении, разных представлениях о будущем?
— Думается, что хотя по сути, борьба за парламентские места и является борьбой за властные ресурсы,однако все сводить лишь только к жажде по самому ее обладанию не совсем верно. Ведь и у партий власти, во всяком случае в ряде из них, и у части оппозиции существует и идеологическая разработанная база. У некоторых из них она довольно разнообразна, и тут различия существенные есть не только между властью-оппозицией, но ивнутри самой власти и оппозиции. Так, например, точка зрения лидера Армянским национального Левона Тер-Петросяна по некоторым внешнеполитическим вопросам может сильно отличаться от видения партии «Дашнакцутюн» и мировоззрения у них достаточно разные.
— Что из себя представляет на сегодняшний день армянская оппозиция?
— Существует около 70 зарегистрированных политических партий. Много, но смотря, с кем сравнивать. В Грузии их например, больше 200. Но на самом деле сил, которые в силу своей электоральной поддержки могут принять участие в борьбе, не так много. Немалое число оппозиционных партий входит в Армянский национальный конгресс(АНК). В этой структуре очень много «бывших», тех, кто в свое время занимал важные посты. Как мы видели в 2008 году, АНК был очень влиятельной силой. Но по моим ощущениям, за прошедшие два с половиной года он прилично растерял свой вес. В силу того, что его диалог с властью, оттолкнул от АНК многих, наиболее радикальных его сторонников. Из парламентской оппозиции есть партия «Наследие», со своим достаточно популярным лидером Раффи Ованнисяном. Оппозиционной партией считается сегондня и представленная в парламенте партия «Дашнакцутюн», старейшая политическую организацию в стране, существующую с конца XIX века,где есть целая плеяда довольно ярких и грамотных полииков. В принципе, каждая из них обладает собственным электоратом, и вполне вероятно, что они вновь сумеют преодолеть избирательный барьер, но все таки сейчас я воздержусь от каких-либо прогнозов.
— Теперь давайте поговорим о власти. В общем смысле, что такое в Армении власть для людей, находящихся у власти — бизнес-проект или механизм для того, чтобы сделать страну лучше?
— Я думаю, что власть достаточно многообразна. И тут однозначно давать такого рода характеристики нельзя. Для кого-то, и я сильно надеюсь, что их будет меньшинство — это бизнес-проект, для кого-то — механизм для того, чтобы сделать страну лучше. Мы неоднократно становились свидетелями того, что действуящая власть выражала желание что-то сделать лучше. Иной вопрос — насколько это получится. Вот проведение прозрачных и справедливых выборов и явится очередным тестом не только для власти, но и для всего общества.
— Угроза войны никуда не делась.
Отношения с Азербайджаном таковы, что эта опасность все еще существует. Как-то это влияет на общий климат, на атмосферу в армянском обществе?
— Не могу сказать, что это сильно влияет на общественную атмосферу. Люди, возможно привыкли жить в такой ситуации. Но важно то, что общество уверено в своих силах, и наверное это дает оптимистический настрой. Если коротко охарактеризовать подобный настрой, то армянское общество хотя и стремиться к миру, но оно не боится и войны.
— Если говорить о Карабахе. Ладно, есть собственно территория Карабаха, но есть и эти семь районов, которые в Армении называют освобожденными, а в Азербайджане оккупированными. Униженное состояние, в котором находится Азербайджан по причине потери этих районов, во многом провоцирует конфликт. Как армянское общество смотрит на эти земли? Готово ли оно отдать их в обмен на стабильность?
— Вы правы, когда говорите, что в Армении эти районы называют «освобожденными». Таково к ним и отношение общества. Во-первых, к тому есть исторические предпосылки. Ибо эти районы исконно всегда были армянскими. Ведь куцая территория НКАО — это вовсе не пределы Карабаха. С другой стороны, эти районы воспринимаются немалой частью общества как щит для обеспречения безопасности Нагорного Карабаха. И это мнение, в принципе обосновано.
— У Армении очень незавидное внешнеполитическое положение. По существу страна перманентно живет в блокаде. Давайте поговорить об отношениях Армении с соседями и начнем с Турции. Есть шанс найти общий язык с этой страной?
— Это будет очень сложно сделать. После подписания в 2009 году в Цюрихе документов об урегулировании турецко-армянских противоречий, Анкара начала выдвигать предусловия. Например, была попытка искусственно увязать вопрос карабахского конфликта с вопросом разблокирования армяно-турецкой границы. Как бы Турция не хотела засунуть свой нос на Южный Кавказ, Карабах не та тема, где она имеет право проявлять активность. Я думаю, даже чисто психологически Турция оказалась не готова к нормализации отношений и не думаю, что это произойдет в скором будущем.
— Задам не самый приятный для армянского слуха вопрос. Зачем Армении эта кампания по продвижению признания геноцида? Это самоудовлетворение, политическая акция или что то другое? Есть от всего этого ощущение обращенности в историю, вместо того, чтобы смотреть в будущее.
— Я бы не хотел называть это акцией или проектом. Это вопрос не только исторической памяти. Но это вопрос и правовой и вопрос безопасности. Что касатеся полседнего, то продолжая занимать позицию отрицания, Турция тем самым показывает, что угроза физическому существованию армянского народа с ее стороны существует. И сегодня этот вопрос не был бы столь политизированным, если бы эту политизацию не внесла своими действиями сама Турция Это тупиковый путь.
— Каково отношение в Армении к России?
— Я полагаю, что паталогически антироссийских сил и политиков в Армении нет. Другое дело, что есть претензии ни столько к России, сколько к отдельным аcпектам ее политики. Люди хотели бы видеть образ сильной России, а также последовательность, предсказуемость этой политики. Еще один момент: все таки с момента распада СССР прошло уже двадцать лет и есть объективный процесс, когда Россия и Армения друг друга за это время достаточно сильно отдалились. Потому приходит новое поколение, и там и здесь, которое друг о друге не столь хорошо инфмормировано.
Антон Кривенюк
georgiatimes.info
