В 1917 и 1919 гг. были созваны два съезда западных армян. Эти два конгресса явились закономерным следствием Первой мировой войны, Геноцида армян, существования Армянского вопроса и других смежных проблем. В то же время первый съезд смог собраться благодаря возможности, предоставленной Февральской революцией в России, а второй был логическим результатом образования Республики Армения.

После российской Февральской революции ареной общественно-политической деятельности западных армян стали Восточная Армения и центры Кавказа со значительным числом армянского населения. Именно здесь можно было решать жизненные вопросы всего армянства — с помощью различных национальных и общественно-политических сил, а также центральных органов власти, что было почти исключено в обезлюдевшей Западной Армении. В то время она даже утратила свое тысячелетнее название, и ее чаще называли «областями, завоеванными» у Турции «по праву войны», что создало атмосферу общенациональной ущемленности и неопределенности.

После Геноцида 1915г. весь армянский народ прежде всего заботили неотложные вопросы беженства. Дабы избежать турецкой резни, из Западной Армении в Закавказье бежало около 300 тысяч армян. Позднее, из-за создавшихся в крае тяжелых экономических условий, часть армян-беженцев двинулась на Северный Кавказ и в южные районы России.

Несмотря на помощь восточных армян и средства, поступавшие из зарубежных армянских колоний, а также от многочисленных армянских благотворительных союзов Кавказа и России, эмигранты оставались в тяжелейшем положении.

Прежде всего необходимо было установить точное число беженцев, места их временного проживания, уточнить вопросы продовольствия, здравоохранения, образования, их юридического статуса на Кавказе и размещения, в связи с чем предстояло вести переговоры с российским правительством, и многое другое.

С этой целью еще в апреле 1916г. Арам Манукян, Ваан Папазян (Комс; АРФ), Артак Дарбинян (рамкавар), Жирайр Мирзаханян (гнчакист) после долгих консультаций решили созвать «съезд Западноармянской интеллигенции и других общественных деятелей» (1). Был принят исходный принцип равноправного участия в съезде всех армянских политических партий.

В марте 1916г. Погос паша Нубарян и Католикос Всех Армян Геворг V приступили к объединению всех армянских политических партий.

Начались переговоры об их совместной деятельности. Начальник Управления тифлисской губернской жандармерии так характеризовал это событие: «Армянский народ ныне переживает важный исторический момент. Осуществляется заветная мечта лучших деятелей армянского народа двух последних десятилетий. Объединяются все политические партии» (2).

Эта тенденция в деятельности армянских национальных партий продолжилась и после победы Февральской революции. На межпартийном совещании в марте и общенациональном съезде в октябре 1917г., помимо решения конкретных вопросов, опять же были предприняты попытки к объединению партий. По сути именно такой попыткой явился Первый съезд Западных армян, о котором можно составить целостное представление лишь после рассмотрения первоочередных задач, беспокоивших западное армянство после Февральской революции, — в особенности это относится к Армянскому вопросу (3).

Старая идея отвоевания западных областей Армении у Турции с помощью воюющей России после Февральской революции и создания в России — в случае благоприятных обстоятельств — стабильного политического строя еще раз обрела реальные очертания и казалась вполне осуществимой. В условиях продолжавшейся мировой войны, в относительно спокойный 1916-й и в начале 1917 года Армянский вопрос вступил в новый период своего развития.

Тогда он включал в себя многочисленные проблемы, которые превращали его в единую совокупность взаимосвязанных задач. В 1917г. Армянский вопрос уже не носил исключительно международного, дипломатического характера, присущего ему в начальный период, и его решение не зависело исключительно от каких-то зарубежных конгрессов. Он становился более внутренним, внутриармянским вопросом, что обусловливалось противоречивыми проблемами армянской действительности. Таковыми являлись прежде всего характер постановки Армянского вопроса, выбор между автономией и аннексией, сохранение военного фронта, победное продолжение и завершение войны, образование национальных военных сил, защита интересов западных армян и их совместная деятельность с восточными армянами, установление гражданской власти в Западной Армении,самооборона, преобразование Национального бюро, Кавказский национальный вопрос, подключение армянских и международных организаций к решению Армянского вопроса, проблема беженцев и т.д.

После Февральской революции в Западной Армении сложилась следующая ситуация.

Во-первых, двоевластие в Западной Армении проявлялось в ряде особенностей, которые в основном были связаны со спецификой районов, занятых по праву войны. Параллельно с советами солдатских депутатов и комитетами здесь формировались органы гражданской власти Временного правительства. Они включали в себя многочисленные благотворительные, беженские комитеты, широкое представительство различных слоев местного населения. Например, 27 марта при городской мэрии Вана организуется Ванский областной временный исполнительный комитет. Представительский состав этих и подобных им других исполнительных органов почти ничем не отличался от аналогичных организаций Восточной Армении. Большинство составляли местные национальные демократические деятели, в основном дашнакцаканы. В условиях Западной Армении к правомочиям и насущным задачам этих исполнительных комитетов прибавлялись очень важные функции по созданию отрядов милиции, которым здесь больше отводилась роль военных формирований. Их главной задачей была защита армянского населения от разбойничьих нападений турок и курдов. Отряды милиции составлялись по следующему принципу: в тех местностях, где были сосредоточены части кавказской армии России, эти отряды формировались из военных и местных жителей, а в случаях отсутствия военных частей — только из местных жителей. К примеру, в Ване был создан отряд милиции из 500 человек, который тогда считался внушительной силой. Выделялся также орган гражданской власти города Ерзнка: он получил название «Армянский Национальный совет Ерзнка». Члены совета должны были заниматься улучшением национальной, общественной и культурной жизни области. Подчеркивалось то обстоятельство, что «в тот момент, когда будет поднят Армянский вопрос, они не будут застигнуты врасплох» (4).

Первоочередной задачей исполнительных комитетов была чистка старого административного аппарата, которая не везде осуществлялась последовательно. В вопросе управления Западной Арменией (до интересующего нас Первого съезда западных армян) предпринятые Озакомом формальные меры нисколько не улучшили положение западных армян. С дореволюционного времени сохранялось генерал-губернаторское правление, все руководство 29 военных округов, кроме Ванского (Амбарцумян), состояло из лиц неармянской национальности.

Армянская национальная демократическая печать часто публиковала прямые протесты и требования западных армян, которые в основном сводились к следующему: установление республиканско-демократического строя в Западной Армении, демократические выборы, разоружение банд разбойников в тылу и в горах, полное смещение старого чиновничьего состава, создание армянской милиции, освобождение армянских пленных, устранение препятствий к возвращению беженцев на родину, поддержка государства в деле переустройства страны и т.д.

Заседание Армянского Национального Бюро 26 марта было полностью посвящено вопросам управления Западной Арменией. На фоне разнообразных выступлений и мнений особо выделяется идея дашнакцакана Ростома (Ростом Зорян) о том, чтобы вопросы управления Западной Арменией решать в отрыве от властей Кавказа и связать напрямую с Петроградом. Следует также заметить, что многие из национальных деятелей (Ростом, Ав. Саакян, С. Арутюнян, Андраник, Каро Сасуни, Мурад Себастаци, X. Карчикян и др.) отдавали предпочтение военным властям и формированию отрядов национальной милиции. И это вполне понятно: сохранялась опасность очередного нападения турок, и противостоять неприятелю только местными силами было пока невозможно. Генерал Андраник предлагал, чтобы этими отрядами командовал русский военный: его уже беспокоило дезертирство, наблюдавшееся в рядах Кавказской армии, и поэтому он всеми силами стремился не отрывать судьбу армян от русского фактора, который непосредственно выражался в присутствии Кавказской армии. «Мы не выдержим натиска германских войск», — подчеркивал Андраник (5), в противовес точке зрения своих коллег, которые предлагали заменить царский управленческий аппарат на чисто армянский.

В армянской среде обсуждалась необходимость создания Генерального комиссариата в Западной Армении. Параллельно с этим дашнакский деятель Акоб Завриян, который обладал широкими связями среди видных членов Временного правительства (Керенский, Львов, Набоков, Милюков), приступил к изысканию путей для создания будущей администрации Западной Армении. В результате сотрудничества было обнародовано постановление Временного правительства от 25 апреля 1917г. «Об управлении Турецкой Армении» (6). Оно заложило законодательную основу вопроса об административном управлении Западной Армении. Со времен утраты независимости Армении это было первым признанием факта существования Западной Армении. Она была передана из юрисдикции властей Кавказа и командования Кавказского фронта в прямое подчинение Временному правительству. Впервые Западная Армения было непосредственно подчинена российскому правительству.

Это историческое событие по своей значимости сравнимо с событиями 1828 года, когда на занятых территориях Восточной Армении Россия сформировала новую административную единицу — «Армянскую область». Прискорбным отличием было то, что в данном случае война не была закончена и договор о победе над Турцией еще не был заключен, как то имело место в случае с Персией.

Отторжение от Турции, аннексия армянских земель побеждающей в мировой войне Россией в данном историческом контексте была бесспорно положительным фактом, который в какой-то степени означал решение Армянского вопроса. В то же время рядом и параллельно с «безвластием», царящим в Закавказье, подобная ситуация наблюдалась и в Западной Армении и осложнялась также спецификой военного положения. Налицо были для этого и другие объективные причины, из которых первой являлась внутренняя сложная ситуация, а иногда и бессилие Временного правительства как нового, становящегося демократического режима. Не следует забывать, что после июльских событий 1917г. в России, в частности на фронтах, углублялось антивоенное движение, пускал корни большевизм.

Необходимо заметить, что начиная с 1916 года среди армян и, в частности, в кругах интеллигенции господствовала идея образования автономной Армении в составе Российского государства. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации того времени, например, на страницах общественно-политического и литературного журнала «Армянский Вестник», специально созданного для ознакомления и подключения прогрессивной русской общественной мысли к судьбе армянского народа. Журнал издавался в Москве под редакцией О. Амирова и был выразителем чаяний армянской демократической интеллигенции. Одним из его организаторов был знаменитый армянский ученый, общественный деятель А. Дживелегов, который впоследствии стал его редактором. Общее умонастроение было следующим: «Армянский народ решил навсегда связать свою судьбу с Российским государством, а не с сегодняшним правительством Кавказа (наместничеством Кавказа — В.М.)» (7). Как ответ на эту преданность России звучат слова бескорыстного друга армянского народа — В. Брюсова: «Армяне — наши сограждане, а еще не освобожденные от мусульманского ига армянские области именно от русских ждут своего освобождения. И тем не менее, мы — громадное большинство из нас — ничего, или почти ничего, не знаем об армянах и Армении. Нужны мировые катастрофы, нужны беспримерные ужасы турецкой резни или дикого преследования целой нации (что имело место, напр., в начале нынешней Великой войны), чтобы мы вновь обратили внимание на бедствия «многострадального народа». Мы, русские, как и вся Европа, вспоминаем об армянах лишь в те дни, когда им нужна бывает рука помощи, чтобы спасти их от поголовного истребления озверевшими полчищами султана. Между тем, есть у армян более высокое право на наше внимание и на внимание всего мира…»(8).

7 марта 1917г. в резиденции главы Тифлисской армянской епархии состоялся ряд совместных заседаний армянских политических партий и течений, Армянского Национального бюро, в которых участвовало 50 представителей различных организаций и групп. Эта серия из 6 собраний — со своими многочисленными заседаниями — была названа «Совещанием Армянских течений». Оно продолжило свою деятельность до 1 июня (9). Стимулом для совещания, по мнению редактора тогдашнего тифлисского журнала «Мшак» Амбарцума Аракеляна, было следующее: «Имея в виду проистекшую политическую и военную революцию, дабы посовещаться о той позиции, которую нам следует занять в нынешних обстоятельствах, дабы не быть не готовыми к насущным вопросам, которые затрагивают интересы граждан и наций»(10). О выжидательной позиции армянских политических сил свидетельствуют постановления собрания 7 марта: «1)Преждевременным и даже вредным является в настоящее время созыв национального съезда, 2)созыв конгресса беженцев надо на время отложить, до того как прояснятся обстоятельства, 3)необходимо безотлагательно создать временный орган, который будет руководить национальными делами и в случае необходимости будет выступать в роли выразителя чаяний армянского народа»(11).

Было сочтено целесообразным создать подобный орган при Национальном бюро, не отдавая никакого предпочтения какой-либо партии или течению. Эти межпартийные совещания, явившиеся органическим продолжением мартовских переговоров 1916г., преследовали одну цель — объединить армянские политические течения, которые должны были выразить свое мнение о созыве Армянского национального съезда. Важное значение придавалось также преобразованию Национального бюро, состоявшего в основном из представителей дашнакской партии.

Однако в действительности это совещание не предотвратило разобщения западных и восточных армян.

Репатриация беженцев стала важнейшей политической задачей, ибо без населения на исторических территориях Армении бессмысленно было поднимать вопрос об автономии страны. Нарастало противоречие между сторонниками репатриации армян с целью образования государства и ее противниками, считавшими ее невозможной из-за непрекращавшихся притеснений со стороны турок и курдов. Ситуация усугублялась тем, что в русской армии стал углубляться процесс деморализации и дезертирства, и ее удаление с фронта лишало армянский народ основной поддержки.

Решением этой и других подобных проблем предстояло заняться Первому съезду западных армян. Первым практическим шагом в этом направлении стало, пожалуй, создание газеты «Айастан», вокруг нее начали формироваться политические течения, противоречия между которыми проявились вскоре в ходе съезда.

Вдохновителем съезда был генерал Андраник Озанян. В апреле 1917г. он основал в Тифлисе общество, призванное заниматься вопросами, волнующими западных армян. Непосредственной целью общества было создание газеты «Айастан». Этому предшествовала подготовительная работа Андраника и видного западно-армянского писателя, общественного деятеля Ваана Тотовенца. 15 марта из Тифлиса Андраник обратился к своим соотечественникам с призывом начать издание газеты, которая должна была заниматься исключительно «нуждами истерзанного народа» (12).

Цели и задачи, разработанные В.Тотовенцом для газеты «Айастан», были следующие: «1.Консолидировать западное армянство для восстановления Родины, 2.способствовать тому, чтобы западные армяне взяли в свои руки общественно-политическое руководство страной, 3.собирать материалы для демонстрации и пропаганды перед мировым сообществом бедственного положения Западной Армении, 4.широко предоставить страницы газеты западным армянам, без каких-либо ограничений, 5.пропагандировать западноармянский язык и литературу, 6.«Айастан» не принадлежит какой-либо партии или течению, газета представляет западную часть армянского народа как отдельное течение, тем самым закладывая основу совместной деятельности всех западноармянских общественно-политических организаций, 7.организация связи с армянскими беженцами и ознакомление с положением западных армян и 8.газета «Айастан» выступает в час неслыханных мук нашей Родины и взывает ко всем, кто, позабыв всякие политические верования, думает о созидании национального освобождения армян, будь они западными армянами, иль будь они восточными» (13).

Инициаторы создания газеты «Айастан» связывали свои надежды с передовой армянской интеллигенцией, стремясь использовать ее авторитетное слово для консолидации нации во имя заветной цели. 21 марта В. Тотовенц с подобным предложением обратился к знаменитому западноармянскому общественно-политическому деятелю, критику Аршаку Чопаняну, ставя его в известность о том, что «внешнее дело», то есть решение Армянского вопроса, следует возложить на национальную делегацию Погоса Нубара, оставляя за собой «внутреннюю жизнь» (14).

Андраник приглашал Гарегина Левоняна сотрудничать в редакционном совете «Айастана»(15).

16 апреля 1917г. в Тифлисе вышел в свет первый номер газеты с титульной надписью «Орган Андраника»(16). Газета была беспартийной и в основном выражала интересы западноармянских беженцев, нашедших прибежище на Кавказе. Она фактически стала официальным органом Западноармянского совета, созданного на состоявшемся в мае в Ереване съезде западных армян. Таким образом, вокруг Андраника, В. Тотовенца и их многочисленных единомышленников начало формироваться новое, своеобычное политическое течение.

В историографии господствует точка зрения, что съезд западных армян был созван лишь для решения проблемы беженцев. И это — не случайно. Армянские национальные партии не приветствовали в официальной прессе создание западноармянского политического течения, заведомо предусмотрев для него лишь задачи разрешения проблемы беженцев.

Между тем съезд западных армян через рассмотрение острейших и неотложных проблем беженцев искал пути к решению Армянского вопроса и справедливо считал вопрос судьбы беженцев его первейшей составной частью. Причину этого противостояния следует искать также в антагонистических отношениях и борьбе между Дашнакской партией. Армянской народной партией (АНП) и самим Андраником.

«Западно-армянский съезд именно является основанием самоуправляемой Армении, свершенной руками ее сыновей», — писал из Парижа Аршак Чопанян(17). Издаваемому АНП «Мшаку» не понравилось создание нового органа, который рассматривался как очередной соперник при решении Армянского вопроса.

«Во время, когда все турецкое армянство предстает полностью разгромленной и разрушенной массой, — пишет «Мшак», — когда оно лишено гражданских прав, когда здесь, на Кавказе, мы всего лишь временные гости, неужели эта часть способна на создание политических партий?!»(18). Эти строки позволяют лишний раз убедиться в политической недальновидности и упрямом нежелании их авторов идти на компромисс. Вызывает по меньшей мере удивление мысль редактора «Мшака» Амбарцума Аракеляна о том, что «мы — российские армяне будем охранять границы Русской Армении, а турецкие армяне пусть охраняют пределы Турецкой Армении»(19). На страницах «Айастана» Андраник отвечает А. Аракеляну: «Давайте будем охранять, охранять совместно пределы Турецкой Армении, тем самым мы сохраним и границы Русской Армении. Нужно устранить русско-армянский и турецко-армянский вопросы, надо разрушить эти окопы и, объединившись, нужно встать против врага и так бороться»(20).

Не только газету «Мшак» имел в виду полководец Андраник. Его огорчало безразличное отношение восточноармянских политических деятелей к судьбе беженцев. Он отчетливо видел пассивность председателя Благотворительного союза, Самсона Арутюняна, факты непривлечения западных армян в орбиту благотворительных обществ, непоследовательность дашнаков(21).

В своем труде «Идеология революции турецких армян» историк Лео так характеризует взаимоотношения западных и восточных армян в постфевральское время: «Западноармянская интеллигенция начинала переоценивать отношение интеллигенции Русской Армении к турецким армянам, то есть то, что в течение десятилетий демонстрировала революция турецкого армянства (освободительная борьба западных армян — В.М.). Только-только осознавались ошибки, — пишет Лео, — заблуждения, вред односторонних действий»(22).

Именно с подобной односторонностью и боролся Андраник. Тревогой было преисполнено его слово на заседании Национального Бюро 19 марта: «Какая польза от предъявления требований слабыми силами к Временному правительству? Давайте не будем терять завоеванного революцией. У нас нет даже ножа, подождем, пока немцы потерпят поражение. Может быть, произойдет переворот, подумаем о самообороне, о народе. Сейчас такое время, что могут случиться самые ужасные события»(23).

2 мая 1917 года в Ереване открылся Первый съезд западных армян — съезд беженцев(24). Для его работы духовным пастырем Еревана, архиепископом Хореном Мурадбекяном, был предоставлен зал школы на территории Епархиальной резиденции. Католикос Геворк V послал на съезд представителей — епископа Геворга Чорекчяна и архиепископа Хорена(25).

В работе съезда участвовали 59 делегатов, присутствовали 400 приглашенных, в том числе — представители церкви, деятели русских, английских, американских арменофильских органов, помогающих армянским беженцам, и представители политических партий, в основном — дашнаки(26). Большевистское крыло социал-демократической партии представлял Гурген Айкуни(27).

«В присутствии множества людского появился Андраник, — вспоминает В. Папазян, — многие в ликовании окружили его, и даже были такие, что целовали его руки и подолы»(28). Почетным председателем съезда был избран Андраник. Работой съезда руководили Левон Шант, Арам Манукян(29), в составе президиума были Вртанес Папазян и Артак Дарбинян(30). Первым делом съезд направил приветственную телеграмму Временному правительству, под которой подписались Андраник и Л. Шант.

Памятным стало вступительное слово Андраника, которое вполне можно считать программным: «Мы должны суметь сохранить и защитить крупицы нашей нации, восстановить наши очаги, и мы сможем с надеждой посмотреть в будущее, когда поймем друг друга и станем солидарны»(31).

Андраника не обмануло предчувствие того, что добиться взаимопонимания не удастся. Оно отсутствовало на протяжении всего съезда. Слово приветствия сказал также Арам Манукян. Противоречия возникли на почве резкого разграничения дашнаками понятий «русский армянин» и «турецкий армянин», при этом игнорировалась широкая деятельность восточноармянских благотворительных обществ; кроме того, недостаточно эффективно была организована работа съезда. Вполне понятно, Дашнакцутюн, в свою очередь, обвинял западноармянских деятелей в искусственной самоизоляции, и в частности — Андраника. Причины раскола были намного глубже, начало ему положили острые, непримиримые противоречия, существовавшие во время организации гайдукского, затем добровольческого освободительного движения, когда уточнялся вопрос о его целях и об управлении им. Андраник всегда последовательно критиковал АРПД за стремление к гегемонии, сила и влияние этой партии, с одной стороны, были объективным явлением в армянской действительности, а с другой — ее могущество, что вполне закономерно, отчуждало и изолировало другие национальные силы, часто делало их непримиримыми противниками.

7 августа в письме, адресованном Аршаку Чопаняну, Андраник в очередной раз указывал на то, что об «Айастане» распространяют такое мнение, якобы газета отделяет восточных армян от западных. «Вы, очевидно, уже читали «Айастан» и видите, что подобной цели нет и быть не может», — пишет Андраник(32).

Газета «Мшак» подняла вопрос о том, имел ли право съезд считать себя выразителем воли и чаяний всех армян Турецкой Армении(33). Действительно, состав съезда был избран произвольно. На нем отсутствовали искренние выразители нужд беженцев. Вместо них преобладали делегаты земляческих и других союзов. Первые два дня тянулась борьба за Центральный совет. Наконец решили избрать Центральный совет по областной системе, против которой выступили делегаты-рамкавары. По выражению «Мшака», бесстыдным образом злоупотребляли именем Андраника(34). Именно в эти дни Андраник объявил о своем выходе из партии Дашнакцутюн: «Отныне я не принадлежу АРПД и полностью порываю с этой партией. За эти десять дней (дни съезда — В.М.), видя, как турецким армянам не удается организоваться и они не в состоянии честным путем вести такое серьезное дело, как проблема беженцев, я прошу органы армян России, после этого также, худо ли, бедно ли, пусть будут добры вести это дело до окончания войны»(35).

Следует добавить, что если бы не такие крупные армянские организации России, как Помощь Св. Эчмиадзина. Кавказское центральное армянское благотворительное общество, Московский армянский комитет, Бакинский комитет по делам беженцев, Общество помощи армянам и Комитет по восстановлению Армении при нем, Армянское сельскохозяйственное общество, то западно-армянские беженцы оказались бы в безвыходном положении(36).

Подобная атмосфера, разумеется, не благоприятствовала установлению теплых отношений и взаимопониманию между восточными и западными армянами.

Отречение Андраника от партии Дашнакцутюн последняя впоследствии представила как проявление тщеславия армянского национального героя, на что он ответил: «Из Дашнакцутюн я ушел еще в 1907 году. А публикация в газете «Айастан» была моей второй отставкой»(37). Андраник отправился в г. Вагаршапат к Католикосу Всех Армян для того, чтобы поделиться с ним своим негодованием. Он просил патриарха, чтобы тот не позволил АРПД занять большинство в создаваемом на съезде Национальном совете. Более того, он считал бессмысленным называть Западноармянским советом тот орган, который должен был получать инструкции от Дашнакского бюро(38).

Несколько единомышленников Андраника — Лазо, Дереникян, Драмбян, Айкуни и другие — объявили, что отныне не могут соглашаться с дальнейшими постановлениями съезда и после ухода почетного председателя воздерживаются от голосования(39).

Три крупнейшие армянские партии (АРПД, гнчакская СДП и АНП рамкаварская), при всем сохранении внешних различий, ведя борьбу за власть, независимо от своей воли фактически делали одно и то же — разъединяли западных и восточных армян и старались повести армянский народ по своему «освободительному» пути.

Это прискорбное явление еще более углубилось после Октябрьского переворота, приведя к еще большему расколу и, как следствие, к фатальным ошибкам. Первый шаг в этом направлении был совершен на Ереванском съезде западных армян — был создан Западноармянский Национальный совет. Внешне взяв на себя функции помощи армянским беженцам, на деле он превратился в дашнакский орган. По свидетельству одного из лидеров АРПД, Каро Сасуни, этот орган должен был быть признан как единственный представляющий западных армян и иметь функции контроля над теми делами, которые, под видом экономических, сиротских и беженских вопросов, могли быть связаны с турецкими армянами(40). Андраник же предлагал создать один всеобщий действующий орган из представителей: Трапезундской, Каринской (Эрзрумской), Битлисской и Ванской — по два и Харбердской, Себастийской и Тигранакертской (Диарбекирской) областей — по одному человеку, всего — 11 депутатов. Этот орган должен был заниматься вопросами удовлетворения всех нужд беженцев(41). «Вокруг избрания Совета, -вспоминает К. Сасуни, — возникли противоречия, некоторые хотели взорвать собрание. Постановления без исключительного органа остались бы мертвой буквой. Между тем западноармянская жизнь входила в новый этап. Она могла получить самоуправление и могла достигнуть образования армянского государства. Фактически страна была в наших руках. Существовало также и меньшинство, которое не принимало во внимание эти основные обстоятельства. Арам (Арам Манукян — В.М.) приложил очень много усилий для объединения этих сил. В случае с Ваном это стало ясно всем. Он подчеркнул значимость нашей совместной воли и сумел, при уступке дашнакской партии, подвести к заключению в частности гнчакистов и рамкаваров. Тем самым членами Совета было избрано 8 дашнаков при 41 голосе, а противники получили 7 мест с 23 голосами»(42).

Трагедия заключается в том, что дашнакская партия была недовольна распределением сил в Совете. По выражению того же К. Сасуни, «единственной политической партией, действующей в Турецкой Армении, была Дашнакцутюн, рамкавары, большевики социал-демократы и эти мелкие течения хотели иметь в совете столько мест, сколько и мы»(43).

Совершенно иными были обобщения большевика Гургена Айкуни касательно представительского состава съезда и о позициях различных партий в Западноармянском совете. А иногда эти сведения просто искажали реальное положение вещей. В своих мемуарах он пишет: «Дашнакская партия осталась в меньшинстве как в совете, так и в бюро. Силы дашнаков расшатывались»(44). Выдавая желаемое за действительное, Г. Айкуни с гордостью говорил о расколе, об ослаблении национально-политических сил армянского народа: «…Я выступил с рядом большевистских, антидашнакских речей, которые сплотили противодашнакские силы»(45). Состав Бюро Западноармянского совета: 2 дашнака, 1 гнчакист, 1 большевик, 1 рамкавар — он представлял как поражение дашнакской партии. Разумеется, принимая во внимание вышеприведенную мысль К. Сасуни, это и правда было поражением, и в то же время эта картина была свидетельством свободной политической деятельности, ставшей возможной благодаря демократической революции, что, непонятно почему, всеми игнорировалось. Пожалуй, это можно объяснить существованием сложных и зачастую неразрешимых проблем, а также отсутствием культуры политической борьбы.

Г. Айкуни свидетельствует, что гнчакист Жирайр Мирзаханян, «который стоял на социалистических позициях, как и один антидашнак-рамка-вар из Вана, предпочли примкнуть к большевистско-гнчакистскому блоку, чем перейти на сторону дашнаков»(46).

По другому поводу Г. Айкуни пишет, что «почетный председатель съезда Андраник, возмущенный угрозами Арама паши в мой адрес (не отмечается, из-за чего — В.М.), встал с места и сделал дашнакам внушение, чтобы никто не осмелился помешать речи Айкуни или же угрожать ему. Несмотря на яростное сопротивление и угрозы о выходе из съезда, большинством делегатов я был принят в состав членов Западноармянского совета»(47).

Ясно, что Айкуни использовал отношение Андраника, то есть большей части западноармянских деятелей, к дашнакской партии, которое особенно обострилось на съезде. Вместе с тем в этой новой политической ситуации Андраник также демонстрировал нежелательную нетерпимость, неготовность идти на взаимные уступки. Между строками просматривается и противостояние Андраник — Арам, которое еще более усилилось в 1918 году.

Зачастую коренные, основные общенациональные цели уступали место собственным, узким интересам партий и деятелей, их амбициям, иной раз велась бессмысленная изнурительная борьба. Разумеется, демократическая революция сама по себе предполагала множество идейных взглядов, пробуждала многообразие зачастую противоположных и конфликтующих течений.

На пути достижения политической монополии дашнакская партия также была непримирима, и ей был присущ синдром неприятия собственных ошибок.

Все то, что было направлено против дашнаков, сразу сплачивало вокруг себя другие политические силы. Идя на союз с большевиками. Армянская народная партия, гнчакисты и рамкавары стремились лишь ослабить позиции влиятельной национальной партии. На деле именно это и вносило раскол в армянское общество, причем в переломный исторический период.

Членами Западноармянского совета были избраны: Андраник, хмбапеты Сепух и Смбат, гнчакисты Грант Гадикян и Жирайр Мирзаханян, рамкавары Артак Дарбинян, Аветис Тер-Зибашян, Вардан Папикян, дашнаки Амаяк Манукян, Левон Шант, докт. Бонапартян, Каро Сасуни и Ваан Папазян, большевик социал-демократ Гурген Айкуни, независимые Акоб Тер-Закарян и Забел Есаян. Была также избрана ревизионная комиссия в следующем составе: Серовбэ Кюлпенкян, Аршак Сафрастян и Езник Каджуни. Что касается Арама Манукяна, то он не был включен в состав Совета из-за того, что не был западным армянином(48).

11 мая 1917 года, завершая работу, Съезд западных армян выдвинул три цели и принял ряд постановлений в редакции Левона Шанта. Эти цели были следующие: 1.Сохранение физического существования народа Западной Армении и восстановление разрушенной экономики; 2.Восстановление Родины; 3.Образование для нового поколения, его физическое и гражданское воспитание(49).

Съезд решил, что Армянский вопрос доверяется армянской делегации в Европе, в состав делегации входят и западные армяне. Предусматривалось также избрать административно-политическую комиссию, которая должна будет представить программу реформ в Западной Армении.

Административно-политическая резолюция съезда была всецело посвящена трем предложениям, адресуемым Российскому правительству: «1)вне зависимости от будущих политических и юридических принципов, принимая во внимание лишь местные специфические условия, создать местные административные организации, избранные на демократической основе, при участии местных жителей, 2)основать местные суды и 3)обеспечить существование армян: а)предоставить возможность самообороны, б)организовать милицию».

Затем Западноармянский совет выразил свое удовлетворение тем, что до весны 1917 года около 150 тысяч западноармянских беженцев с Кавказа возвратилось в Ван, Битлис, Карин и Трапезунд(50).

На этом Первый съезд западных армян завершил свою работу. После окончания съезда Западноармянский совет избрал из своего состава Исполнительный орган — Западноармянское бюро, задачей которого было выполнение решений как съезда, так и Западноармянского совета. В Бюро вошли: В. Папазян — председатель (дашнак), Ав. Терзибашян — зам. председателя (рамкавар), члены — А. Дарбинян (рамкавар), К. Сасуни (дашнак), А. Тер-Закарян (рамкавар) и Г. Галикян (гнчак)(51).

Западноармянское национальное бюро стало постепенно формировать сеть своих филиалов в Западной Армении, Закавказье и на Северном Кавказе.

Западноармянский совет опубликовал «Свод правил западноармянских беженцев», на основе которого должны были создаваться различные организации, занимающиеся помощью беженцам(52). Бюро превратилось в своеобразное временное правительство западных армян и пользовалось доверием различных армянских благотворительных общественных организаций Кавказа и России.

II съезд западных армян

Второй съезд западных армян был созван в совершенно новых политических условиях. От предьщущего он отличался прежде всего тем, что отражал волю народа, который обрел, восстановил свою государственность в мае 1918 года. Прискорбно было то, что еще сильнее обострилось, углубилось разделение западных и восточных армян. Рядом с восточным армянством, которое переживало процесс относительной стабилизации, все еще продолжала «дымиться» — в лице западноармянских беженцев -проблема военно-политического решения судьбы Западной Армении. В то же время завоеванное западными армянами преимущество состояло в том, что они сейчас уже действовали не только лишь своими силами, но и — от имени Республики Армения, а также их интересы защищала в Европе Армянская Национальная делегация. Главной побудительной причиной созыва съезда стало поражение Турции в Первой мировой войне. Страны победившей Антанты готовились к Парижской мирной конференции, которая должна была подытожить результаты войны и на которой. как известно, должен был быть проведен раздел Османской Турции. Армянскому вопросу, который, как никогда прежде, приобрел характер военного вопроса, «суждено было» в очередной раз стать предметом обсуждений на международном конгрессе.

Находившийся в эпицентре событий премьер-министр Армении Александр Хатисян (до марта 1917г. — градоначальник Тифлиса) исходил из следующих соображений: во-первых, помимо внутреннего национального строительства в условиях государственности, перед правительством Республики Армения вставали вопросы территорий, границ и установления сносных отношений с соседями. А что же касается соседей, то Грузия, достигшая государственности, и Азербайджан (прежде — кавказские татары — В.М.), впервые возникший как государственная единица, сейчас уже в отдельности продолжали политику Комиссариата и Сейма — закавказских правительств, образовавшихся после Октябрьского переворота 1917г. Она заключалась в их откровенном союзе против армянского народа. Грузия предъявила претензии к историческим территориям Джавахка (Ахалкалак, Ахалцих), Лори, а также Карса и Ардагана, а Азербайджан, в свою очередь, потребовал армянские территории Карабаха, Нахичевана и Зангезура. И лишь в январе — феврале 1919 года завершились мирные конференции, которые подытожили результаты армяно-грузинской и армяно-татарской войн, благодаря чему в Закавказье наступил относительный мир. «Опустевшие вилайеты Турецкой Армении составляли неотъемлемую собственность армянского народа, — пишет Ал. Хатисян, — надо было, чтобы они также вошли в пределы вновь образованного армянского государства, дабы весь армянский народ смог объединиться на своей исторической родине… Ереван стал политическим центром армянства, который был призван объединить все его части»(53).

Параллельно с этим сохранялось недоброжелательное отношение значительной части западных армян к Республике Армения. «Андраник, который после Батумского договора со своим войском и беженцами покинул Армению, — пишет Симон Врацян, -занимая враждебную позицию по отношению к «созданной руками турок» республике, в ощутимой степени был выразителем умонастроений западных армян того времени. Национальная делегация в Париже под главенством Погоса Нубара пользовалась большим авторитетом, чем правительство Армении. Даже такое понятие, как «Республика Армения», было неприемлемым: для многих она была лишь «Араратской Республикой»(54).

Это — сложная научно-историческая проблема, требующая особого серьезного исследования, и поэтому мы не будем вдаваться в детали данного вопроса. Ограничимся лишь констатацией того факта, что Армянский вопрос, то есть вопрос освобождения западных армян и восстановления армянской государственности в Западной Армении, не был решен.

С. Врацян пишет: «Десятилетиями армянская политическая мысль воспитывалась в том духе, что Армения находилась по ту сторону Бартохского хребта (Армянский хребет -В.М.), что армянские вопросы, автономия Армении, армянское государство могут иметь отношение лишь к Турецкой Армении, и вдруг, откуда ни возьмись, из совершенно нежданного места возникает какая-то «Республика Армения». Переваримо ли это? Это было чуждо, неприемлемо для мыслей и чувств западного армянства»(55). Весь вопрос заключался в «Армянской трагедии», на решение которой частично и был нацелен II съезд западных армян.

В декабре 1918г. в Ереване западноармянские деятели созвали ряд консультативных собраний, где обсуждалась необходимость созыва нового съезда. Западноармянский Национальный совет еще в декабре 1917г. на своем чрезвычайном заседании решил 4 марта 1918г. в Карине (Эрзерум) созвать Западноармянский съезд(56).

Это было то время, когда Закавказский Комиссариат, не приемлющий советскую власть, постепенно отдалял этот край от России, вследствие чего пробольшевистские войсковые части оставляли фронт. Первостепенной задачей становилась защита фронта, то есть — Западной Армении. Этот съезд не был созван по причине нового турецкого нашествия, в результате которого турки вновь захватили земли Западной Армении.

19 декабря 1917г. в здании ереванской городской думы был избран оргкомитет по созыву Западноармянского съезда. В состав комитета вошли Григор Булгараци (председатель, участник героической обороны Вана в апреле 1915г.), Армен Сасуни, Вараздат Тероян (председатель), Рубен Драмбян, Арсен Китур (секретарь), Смбат (С. Бороян — Махлуто — В.М.), Ованес Мхитарян, которые по праву кооптации пригласили участвовать в их работе Агабека Амбаряна и Вагаршака Хохикяна(57). К этому составу С. Врацян в своих мемуарах добавляет также Н. Бурнутяна(58). На нужды съезда Советом Армении 28 декабря было выделено 35 тысяч рублей(59). 1-го января 1919 года оргкомитет Съезда обнародовал призыв «К армянам-беженцам Западной Армении», в котором были обозначены две основные задачи съезда: «1)формулирование политических целей и представительство западноармянских беженцев и 2)проблема репатриации». Этот документ заканчивается обращением к западно-армянским беженцам: «Объединиться вокруг этих двух великих целей, забыть обо всем, даже наше бедственное положение, дабы избежать вечной отверженности, в солидарности, в дружной и непоколебимой воле, во имя поставленных перед нами вопросов, дабы решить эти две задачи»(60).

Этот съезд западноармянскими членами оргкомитета рассматривался в качестве представительского органа западных армян в Республике Армения — «Народное представительство», иначе говоря,политическое учреждение, первейшей задачей которого являлось формулирование политических целей беженцев из Западной Армении(61). Жизненно важные проблемы западных армян отразились в повестке дня, представленной в «Циркуляре-инструкции второго съезда западноармянских беженцев»: «1.Формулирование и изъявление политических задач армянских беженцев Западной Армении. 2.Задача и организация репатриации армянских беженцев Западной Армении. 3.Избрание представительского и расчетного органа армянских беженцев Западной Армении»(62).

Учитывая то обстоятельство, что Западноармянский съезд являлся представительским органом всех западных армян, проживавших в пределах Республики Армения, выборы делегатов оргкомитет провел по непартийному двухступенчатому принципу. На местах 300-500 западных армян должны были избрать районных делегатов, которые, в свою очередь, на районных собраниях должны были избрать делегатов съезда, с тем расчетом, чтобы каждые 3000 западных армян представлял бы один делегат(63). Так, например, 223690 армянских беженцев Еревана, Вагаршапата (Эчмиадзина), Аштарака, Цахкадзора, Котаика, Сурмалу, Миллидзора, Александрополя (Гюмри), Дилижана, Баш-Гарни (Гарни), Нор-Баязета (Гавар) представляли 55 делегатов. Из них 47 человек были западноармянскими дашнаками, пятеро -конституционными рамкаварами(64). Своих представителей на съезд не делегировали беженцы Сисиана, Камарлу (Арташат), Даралагяза (Вайк)(65), что не давало возможности выяснить общее число беженцев на территории РА. Ограничение выборов пределами Республики Армения оргкомитет обосновывал неблагоприятным состоянием транспорта и коммуникаций. Одновременно оргкомитет подчеркивал, что «съезд должен широко открыть свои двери перед делегатами, избранными вне пределов республики»(66).

На съезд были приглашены члены Западноармянского совета X. Бонапартян, Ван Путч, из Совета Армении — С. Врацян, из Комитета братской помощи — архимандрит Корюн Саакян, из Армянского Благотворительного общества Кавказа — Е. Арутюнян, из Комитета лорда Мейерса -С. Топалян, из газет «Ашхатанк» и «Ван-Тосп» — А. Газанджян и Вардапетян(67).

Полководец Андраник отказался от участия в съезде. Член оргкомитета А. Сасуни для специального приглашения Андраника отправился в Сисиан. В своем официальном письме от 25 января 1919 года Андраник Озунян отвечает, что не согласен участвовать в собрании, которое должно быть созвано «в столице той Армении, которая создана руками турок»(68). «Мне думается, что я не смогу быть полезным своим участием в съезде и не облегчу его работу, — пишет Андраник, — и потому я отказываюсь присутствовать на этом съезде. Желаю вам полной удачи»(69).

В контексте ситуации 1919 года поведение Андраника также объясняется его политическими разногласиями с лидерами АРПД, после Октябрьского переворота — из-за протурецкой, по его мнению, ориентации Республики Армения. Генерал Андраник не принимал унизительных условий Батумского договора, тем более после победных сражений в мае 1918г. В этом вопросе он был не одинок, такой же точки зрения придерживался ряд дашнакских деятелей, которые считали, что следовало развивать достигнутый успех. Одна из статей Батумского договора была направлена на ослабление военной мощи Армении и прежде всего была нацелена против Андраника. Его войсковому формированию дали определение «банда», а вся трагедия заключалась в том, что руководящие официальные лица Республики пошли навстречу требованию турок и Андраника объявили вне закона. После этого ему ничего другого не оставалось, как удалиться в Зангезур, а через год — покинуть Армению вовсе.

Католикос Всех Армян Геворг V, как и на Первый съезд, вновь послал своим представителем епископа Чорекчяна.

Второй Съезд западных армян состоялся 6-13 февраля в Ереване(70).

4 и 5 февраля было организовано два заседания, где делегаты ознакомились с деятельностью оргкомитета и при тайном голосовании избрали трех сопредседателей съезда — Г. Булгараци, В. Тероняна и В. Крмояна, а также двух секретарей — А. Китура и Вардапетяна, мандатную комиссию из трех человек и председателей четырех комиссий (по районным докладам, политической, по репатриации и расчетно-организационной)(71).

Официальная церемония открытия съезда состоялась в зале заседаний Совета (парламента) Армении 6 февраля. Вступительное слово произнес участник двух героических битв в Ване, 1896-го и 1915 годов, сопредседатель съезда Григор Булгараци, после чего епископ Геворг Чорекчян зачитал благословительное послание Католикоса Всех Армян. Затем выступил председатель Правительства Республики Армения Ованес Каджазнуни. 3 февраля 1919г. на заседании Совета министров Армении было обсуждено пригласительное письмо от оргкомитета Второго западноармянского съезда о делегировании на открытие съезда представителя правительства. Было решено доверить это дело министру-председателю. Этот факт свидетельствует о том, какое значение придавало съезду руководство республики. Ов. Каджазнуни «сообщил о стремлении своего правительства видеть на этом съезде устраненной раздробленность армянского народа». Ту же мысль выразил в своем выступлении председатель парламента Симон Врацян(72).

Доклад о работе съезда был сделан сопредседателем В. Тероняном. Другой сопредседатель — В. Крмоян отдал дань уважения и памяти мученически погибшим общественным деятелям и доблестным героям армянского народа(73). Затем были зачитаны слова приветствия Западноармянского Центрального комитета АРП «Дашнакцутюн», Ереванского районного управления Конституционной Рамкаварской партии, езидских предводителей Джаангира-агы и Тейфур-бека и др.(74)

На съезде имело место шесть официальных заседаний и целый ряд заседаний комиссий.

Доклад о положении западных армян сделал Р. Шатворян, после чего была принята резолюция «О докладах из районов» или, как называли сами делегаты, — «О голоде». Съезд зафиксировал, что беженцы «фактически находятся в преддверии окончательного истребления в когтях голода», и постановил, чтобы избранный им орган обратился к общекавказскому командующему от стран-союзников, к общеевропейской конференции союзных государств и к Парижской армянской делегации и потребовал хлеба, безотлагательной помощи, а также поручил предпринять необходимые меры по организации поддержки и попечительства(75).

На съезде был заслушан доклад председателя отчетной комиссии З. Коркотяна о деятельности избранного на I съезде Западноармянского национального совета, а затем — Совета по обеспечению. На основании этого была принята резолюция, согласно которой «II Западноармянский съезд объявляет о роспуске прежних советов и требует отчета об их всей нравственной и материальной деятельности»(76).

На основании доклада председателя комиссии по репатриации А. Сасуни съезд принял резолюцию «О репатриации», в которой подчеркивалась необходимость обеспечения государственного покровительства в этом ответственном деле(77).

Вместе со всем вышеизложенным исторически важным фактом, имевшим место на II съезде западных армян, было провозглашение «Объединенной и свободной Армении».

Вопрос политической ориентации западных армян, который был стержнем съезда, стал предметом «бурных споров и стычек»(78). 10 февраля со стороны Политической комиссии первым с докладом выступил X. Бонапартян. Комиссию интересовали следующие задачи: «1)Объявление идеи объединенной Армении, 2)Признание и доверие к правительству Нубара-паши, 3)Гарантии государственного существования Независимой Объединенной Армении и ее ориентация, 4)Наша позиция по отношению к парламенту и правительству Республики Армения, 5)Отношение Объединенной Армении к армянам, живущим вне пределов Армении, 6)Наше отношение к турецкому правительству»(79). Комиссия единогласно приняла вопросы о провозглашении Объединенной Армении и о доверии правительству, образованному Погосом Нубаром. В комиссии сформировались два взаимоисключающих мнения в вопросе позиции съезда по отношению к Республике Армения. Одна часть участников съезда считала, что необходимо провозгласить исторический акт независимости Объединенной Армении и послать делегатов в парламент РА. Другая же придерживалась того мнения, что, войдя в состав парламента, западные армяне превратятся в граждан Араратской Республики, и тем самым Армянский вопрос будет похоронен(80).

После второго доклада Бонапартяна, прочитанного 11 февраля, политической комиссии так и не удалось преодолеть это разногласие(81). После этого доклада вокруг политической резолюции завязалась бурная полемика. Точку зрения дашнакского большинства на съезде выразил Р. Драмбян. Он, в частности, отмечал, что «если мы будем иметь две раздельные родины, то мы ослабнем… Большинство на съезде пришло к тому заключению, что этот акт необходимо совершить во что бы то ни стало, то есть — решить вопрос объединения на практике»(82). А Е. Арутюнян, выражающий точку зрения рамкаварского меньшинства, с одной стороны, считал, что съезд должен отдать свой голос историческому акту правительства Погоса Нубара, а с другой — что не следует принимать непосредственного участия в работе парламента, дабы вопрос турецких армян не вышел за пределы своей международности. «Если западные армяне сразу войдут в парламент, — отмечает Е. Арутюнян, — то возникает противоречивая ситуация, ибо они посему должны будут признать не только правительство Погоса Нубара, но и — Каджазнуни. Идея Объединенной Армении должна осуществиться по взаимному согласию двух этих правительств, которые разработают единую конституцию для нашей страны, и тогда западные армяне, разумеется, окажутся в этот раз в парламенте Объединенной Армении. А в нынешних условиях делегирование в парламент представителей западных армян не целесообразно с точки зрения интересов решения Армянского вопроса»(83). Первую точку зрения защищали С. Врацян, Г. Бумарцян, Каринян, З. Коркотян, А. Китур и Г. Воскерчян, а второй придерживались С. Топалян, М. Малоян и Вардапетян. В конце этого заседания на обсуждение был вынесен первый пункт резолюции, и «под грохот аплодисментов съезд провозгласил независимость Объединенной Армении»(84).

12 февраля II съезд западных армян принял «Политическую резолюцию». Для полной оценки всей важности этого акта считаем необходимым представить данный документ полностью: «Рассмотрев нынешнее состояние армянского народа, II западноармянский съезд

1. Сердечно поздравляет и провозглашает независимость Свободной и Объединенной Армении.

2. Выражает полное доверие первому кабинету(85) Свободной и Объединенной Армении Погоса Нубара паши.

3. Заявляет о своей решимости и воле иметь одно политическое и государственное единство посредством единения общенациональных частей и краев.

4. Обязывает избранный «Исполнительный орган» войти в непосредственные отношения с Кабинетом министров для осуществления и реализации всех тех политических и государственных дел, которые необходимы для укрепления государственного существования Свободной и Объединенной Армении.

5. Одновременно обязывает избранный «Исполнительный орган» вместе с Правительством и Парламентом Араратской Республики предпринимать практические шаги по провозглашению независимости Объединенной Свободной Армении и по принятию участия в осуществлении общенационального единения в существующих государственных и законодательных учреждениях.

6. Требует гарантии для государственного существования Свободной и Объединенной Армении при политическом, экономическом и военном содействии и поддержке со стороны союзных государств.

7. Требует наказания через военно-полевой суд извергов преступников — Вильгельма, Энвера, Талаата, Джемаля, Назыма, Бехаэддина-Шакира и товарищей-губернаторов, управляющих и других руководителей.

8.Требует полного возмещения уронов, которые понес армянский народ, за счет османского правительства»(86).

21 февраля правительство РА приняло постановление о реализации решения II Съезда о провозглашении Объединенной Армении. В нем, в частности, отмечалось: «Полностью соглашаясь с высказанными мыслями, поручить Министру иностранных дел представить Совету Министров доклад об осуществлении предложения Западноармянского совета»(87).

Против 5-го пункта Резолюции проголосовали депутаты-рамкавары и покинули съезд(88). В статье «Почему мы удалились со II Западноармянского съезда?» они аргументировали свою «здравую и фундаментальную» точку зрения тем фактом, что в Париже созван конгресс, в котором участвовали примерно 50 делегатов из армянских колоний. Западной Армении и Кавказа. Работу национального съезда параллельно и рядом с мирной конференцией они считали более перспективной: он «имеет больше прав и возможностей для того, чтобы дать ход вопросу Турецкой Армении, чем ограниченный съезд одной лишь части западноармянских беженцев»(89). По выражению С. Врацяна, «безусловно, делегаты-рамкавары были более последовательными в своих антиараратских настроениях. Надо было остановиться на точке зрения либо Армении, либо Парижа: рамкавары предпочли последнюю»(90).

Теперь попытаемся ответить на вопрос: что же внесло раскол в армянскую общественную мысль и национальные демократические партии после поражения Турции в войне, на этапе подготовки созыва мирной конференции? Главной целью Парижской мирной конференции было заключение и утверждение мирных договоров и условий послевоенного мира с потерпевшими поражение в войне странами — Германией, Австрией, Турцией и Венгрией. В Париже готовился Севрский договор с разделами, относящимися к Армении. Насколько важное значение на этой конференции придавали великие державы вопросу, под чьим влиянием должна оказаться будущая независимая Армения, настолько же и пренебрежительно они отнеслись к предложениям двух армянских делегаций. Впоследствии Ллойд Джордж охарактеризовал их как «волшебные сказки Погоса» и «слепой оптимизм» Ав. Агароняна.

Ни одна из сторон-союзниц не попыталась оказать армянам реальную помощь. «Армяне будут вынуждены ограничиться лишь своими собственными силами, — заключил Ллойд Джордж, — а в таких условиях, по всей вероятности, они не способны овладеть Турецкой Арменией. Я не могу брать на себя ответственность и согласиться на создание Великой Армении».

Что касается армян, то они, воодушевленные обещаниями союзников, послали в Париж делегацию правительства Республики Армения и национальную делегацию западных армян. Состав первой был утвержден 5 декабря 1918г. на заседании Правительства (Аветис Агаронян — председатель, Микаэл Пападжанян и Амо Оганджанян). Второй делегацией руководил Погос Нубар паша. В ее составе были Аршак Чопанян и Ваан Текеян. Спустя некоторое время они выступили в качестве единой армянской делегации, но, тем не менее, их деятельность носила несогласованный и зачастую конфронтационный характер. О противоречиях между двумя армянскими делегациями свидетельствует письмо, адресованное 24 апреля 1919г. Аветисом Агароняном министру иностранных дел С. Тиграняну: «Для придания мощи своей делегации и получения санкции народа Погос Нубар паша решил созвать в Париже в начале этого года всенациональный съезд. И даже не принимал во внимание факт существования Республики Армения, послал приглашение российским армянам, чтобы те послали восемь представителей для участия в этом съезде»(91). По настоянию Ав. Агароняна Погос Нубар согласился на то, чтобы съезд был назван не «всенациональным», а лишь «национальным». Съезд состоялся в Париже и продлился около двух месяцев (с 24 февраля по 22 апреля 1919г.). Съезд одобрил декларацию Погоса Нубара, оглашенную в Париже еще 30 ноября 1918г., «О Независимости Объединенной Армении» и кабинет, то есть правительство, сформированное на ее основании. Погос Нубар паша старался создать «объединенное правительство», делегация которого — «непременно под его руководством» — должна была представлять «Армянский Трибунал» (по-армянски — «Ай Дат») на Парижской мирной конференции. Погос Нубар считал необходимым прежде всего «организовать государство турецких армян», к которому по своей доброй воле должна была присоединиться республика кавказских армян. Агаронян находил, что созданию этой нездоровой атмосферы немало способствовали письма и телеграммы, разосланные в разное время Андраником и людьми из его окружения(92).

Правда, Андраник был близок с Нубаром пашой, однако не следует пренебрегать и тем фактом, что в Париже, рядом с Погосом, действовал также и Аршак Чопанян, который тогда был, пожалуй, самым крупным армянским общественно-политическим деятелем на Западе. Немаловажно и то, что А. Чопанян был рамкаваром, что также объясняет его противоречия с «Араратской Республикой».

Вместе с тем самой глубинной причиной этих противоречий, на наш взгляд, является антитезность (противоположность) западноармянского и восточноармянского феноменов — вполне закономерное, реальное явление. Посему персонифицировать такой сложный процесс и стремиться непременно найти «виновных», наверное, дело возможное, однако — недопустимое в сфере исторической науки.

Следует также отметить, что это разделение было присуще не только отношениям между Спюрком (диаспора) и Республикой Армения. Не было согласия и внутри самой дашнакской партии. Ал. Хатисян по этому поводу замечал: «Правда, среди нас были политические деятели, такие как Рубен Тер-Минасян, Ованес Каджазнуни, которые являлись сторонниками умеренных требований, но подавляющее большинство даже слушать не желало о каких-либо «уступках»(93).

26 апреля 1919г. парламент РА принял «Акт независимости Объединенной Армении», еще не существующей и не объединившей в одном государстве «исконные армянские земли, находящиеся в пределах Закавказья и Османской империи»(94). Таким образом, высший законодательный орган Республики стремился обойти Армянскую Национальную делегацию. Целью этого было приостановление политики Погоса Нубара и проведение позиции официальной Армении на Парижской конференции.

Отражением политических настроений в создавшейся ситуации являлись телеграммы Западноармянского съезда, адресованные «Его высокоблагородию, Погосу Нубару паше», «Г-ну премьер-министру Араратской республики» и «Парламенту Араратской Республики». Первая телеграмма гласила: «Съезд, видя в Вас наилучшего выразителя его нужд и чаяний, надеется, что Вы будете стремиться разрешить его политические и национальные стремления путем воссоединения искусственно разделенных частей армянского народа и воссоздания одного государственно-политического строя». В телеграмме, адресованной премьер-министру О. Каджазнуни, говорится, что съезд «был уверен в том, что правительство Араратской Республики поспешит поскорее объявить о независимости Объединенной Свободной Армении и предпримет деятельные шаги для осуществления объединения»(95).

13 февраля, на своем последнем заседании, II съезд западных армян при тайном голосовании избрал «Исполнительный орган западных армян, проживающих в Араратской Республике», в состав которого вошли Смбат Бароян, Хачатур Бонапартян, Армен Сасуни, Григор Булгараци, Вараздат Тероян, Рубен Драмбян, Ваагн Крмоян, Вагаршак Охикян и Арсен Китур. Статус и пределы компетенции Исполнительного органа были определены в утвержденной на съезде «организационной резолюции»(96). Там отмечалось, что 2-я сессия съезда будет созвана 1 мая, если до этого не состоится репатриация, и затем продолжит выполнение взятых на себя обязанностей — до создания государственно-правовых учреждений Объединенной Свободной Армении, при сотрудничестве и согласии других частей армянства — Кабинета Погоса Нубара, Правительства и Парламента Араратской Республики(97).

Таким образом, создавалось новое правительство — рядом с правительством Араратской Республики. «Исполнительный орган создан на государственных принципах, с придачей ему характера некоторого министерства: его председателя и членов наделили министерской ролью»(98).

25 февраля правительство РА, рассмотрев обращение Исполнительного органа об обретении «Единой Родины, Объединенной Свободной Армении», единогласно одобрило его. Министру иностранных дел было поручено подготовить доклад для представления в Совете Армении. Для того чтобы торжественно отметить этот исторический акт, была создана комиссия под председательством министра общественного образования и искусства Г. Мелик-Карагезяна. 27 мая на заседании Совета министров был заслушан доклад премьер-министра и был зачитан проект декларации, составленный Ал. Хати-сяном. Правительство одобрило проделанную работу, постановило утвердить проект декларации на основании закона Совета Армении от 27 апреля 1919 г. и поручило премьер-министру обнародовать его. На том же заседании было рассмотрено предложение Г. Мелик-Карагезяна: «Для увековечения декларации о независимости и единстве Армении: 1)В память о героях, павших в освободительных битвах армян, установить их памятники в столице Ереван, 2)издать историю последнего периода армянского освободительного движения и 3)выпустить ордена «За заслуги перед Отечеством»(99).

Эти предложения Г. Мелик-Карагезяна остаются актуальны и в наши дни — во имя укрепления преемственности армянской государственности (до сих пор решен лишь вопрос об ордене).

28 мая 1919 года, в годовщину провозглашения независимости Армении, был торжественно оглашен «Акт декларации независимости Объединенной Армении»: «Во имя восстановления целостности Армении и обеспечения полной свободы и процветания народа, правительство Армении, согласно единой воле и желанию всего армянского народа, объявляет о том, что с сегодняшнего дня расчлененные части Армении объединены навечно в независимое государство»(100).

В тексте Акта особо подчеркивалась значимость постановления II западноармянского съезда.

Накануне годовщины, 27 мая, с целью выполнения постановления о декларации Объединенной Армении, Совет Министров РА принял закон о расширении состава Совета Армении представителями западных армян(101).

На торжественном заседании парламента 12 членов Западноармянского Исполнительного органа взошли на сцену, что, по выражению С. Врацяна, стало «первым действительным проявлением единения двух частей…»(102).

Второй западноармянский съезд имел важное историческое значение.

Прежде всего это заключается в том, что в 1919г., на втором году существования Республики Армения, был сделан шаг в направлении сближения западных и восточных армян.

Справедливости ради следует сказать, что инициатива в основном принадлежала западному армянству, что, собственно, проистекало из неопределенного, трагического положения Западной Армении. Невозможно не учитывать и тот факт, что западно-армянские деятели и войска во время турецкого нашествия 1918г., отступая с боями и оставив родную Западную Армению, продолжали борьбу в Восточной Армении и сыграли решающую роль в победоносной Майской битве против захватчиков. В этом смысле они заслужили право быть услышанными и обоснованно добивались для себя большего.

Армянский вопрос впервые со времени Берлинского конгресса 1878 года предстал в виде общеармянской политической программы, как результат совместной деятельности и взаимных компромиссов двух армянских делегаций.

Армянские национальные демократические партии, сформировавшиеся в последней четверти 19 века, вынашивая идею Независимой Объединенной Армении, в то же время не выдвигали ее отчетливо в своих программах (за исключением Гнчакской социал-демократической партии). Армянская революционная партия

Дашнакцутюн, которая в свое время довольствовалась требованием автономии для западных армян в составе Турции, ныне уже выступила совместно с политической оппозицией.

Начиная с 1919 года идею Объединенной Независимой Армении армянская общественная мысль трактовала как проблему «Ай-Дата» — «Армянского Трибунала», которая и поныне ждет своего справедливого решения.

Примечания:

(1) См.: Арам, Ер., 1991, с.479 (на арм. яз.).

(2) ЦГИАГ, ф.13, сп.27, д.4297, л.7.

(3) Подробно см.: Меликян В. Февральская ре волюция и Армения. Ер., 1997.

(4) «Армянский вестник», 1917, 14 марта.

(5) ЦГИА РА, ф.222, сп.1, д.111, л.108.

(6) ЦГИА РА, ф.374, сп.1, д.1, л.3-7, 19-20.

(7) ЦГИА РА, ф.43, сп.1, д.83, л.69.

(8) Поэзия Армении. М., 1916, Ер., 1987, с.6.

(9) ЦГИА РА, ф.222, сп.1, д.Ill, л.83.

(10) См.там же, д.4, л.1-52.

(11) ЦГИА РА, ф.222, сп.1, д.1, л.1.

(12) Музеи литературы и искусства им. Е. Чаренца, ф. А. Чопаняна, п.2411, л.1.

(13-15) Там же.

(16) «Аиастан», Тифлис, 1917, 16 апреля.

(17) «Верацнунд», Париж, 1917, 14 июля.

(18) См.: «Мшак», Тифлис, 1917, 5 августа.

(19) Ананун Д. Общественное развитие русских армян. Т.3. Венеция, 1926, с.56.

(20) Там же.

(21) Суренян Г. Почему полк. Андраник ушел из партии «Дашнакцутюн». Конст-ль, 1920, с.6.

(22) Лео. Идеология революции турецких армян. Париж, 1935, с.195 (на арм. яз.).

(23) ЦГИА РА, ф.222, сп.1, д.111, л.103.

(24) Армянский вопрос. Энц-я. Ер., 1991, с.309.

(25) Арам. С.480 (на арм. яз.).

(26) См.: «Аиастан», Тифлис, 1917, 7 мая.

(27) См.: ЦГАДАПО (Центр. Гос. Архив документов арм. полит. организаций). Личное дело Г. Айкуни, т.563/35.

(28) Папазян В. Западноармянский съезд и Восточноармянский совет. Арам, с.480.

(29) См.: «Мшак», Тифлис, 1917, 6 мая.

(30) См.: РГИА, ф.1278, сп.5, д.1303, л.26.

(31) См.: «Айастан», 1917, 7 марта.

(32) Музей лит-ры и иск-ва им. Е. Чаренца. Фонд А. Чопаняна, п.830.

(33) См: «Мшак», Тифлис, 1917, 7 июня.

(34) Там же, 21 июня.

(35) Там же, 21 мая.

(36) ЦГИА РА, ф.28, сп.1, д.128, л.58.

(37) Армянская отдельная ударная часть. Бостон, 1921, с.223 (на арм. яз.).

(38) Заместитель М. Аветян. Памятная книга армянской национально-освободительной борьбы (1870-1920). Париж, 1954, с.176.

(39) См.: «Мшак», Тифлис, 1917, 21 мая.

(40) Сасуни К. Турецкая Армения во время Первой мировой войны. Бейрут, 1966, с.148.

(41) См.: «Айастан», Тифлис, 1917, 27 мая.

(42) Сасуни К. Основа Республики Армения, согласно Араму. c.533-534 (на арм. яз.).

(43) Сасуни К. Турецкая Армения… с.148.

(44) ЦГАДАПО, ф.4033, сп.4, д.24, л.17.

(45-47) Там же.

(48) Папазян В. Там же, с.481.

(49) ЦГИАРА, ф.32, сп.1, д.12, лл.151-152, 158-160.

(50) Челепян А. Полководец Андраник и армянское революционное движение. Лос-Анджелес, 1984, с.366 (на арм. яз.).

(51) Папазян В. Там же, с.481.

(52) «Аиастан», Тифлис, 1917, 31 октября.

(53) Хатисян А. Возникновение и развитие Республики Армения. Бейрут, 1968, с.150.

(54) Врацян С. Республика Армения. Ер., 1993, с.269 (на арм. яз).

(55) Там же, с.269-270.

(56) «Ашхатанк», Ереван, 1918, 24 января.

(57) ЦГИА РА, ф.199, сп.1, д.23, ч.1, л.32, согласно Айрапетян К. 2-й Западноарм. съезд, Вестник Ер. Ун-та, 1992, т.2, с.137.

(58) Врацян С. Там же, с.271.

(59) Утвержденные Советом Армении законы (1918-1919). Ер., 1919, с.37 (на арм. яз.).

(60) ЦГИАРА, ф.199, оп.1, д.23, ч.1, л.31.

(61) Краткие Ведомости Западноармянского съезда и счет организационного комитета. Тифлис, 1919, с.4 (на арм. яз.).

(62) Врацян С. Указ соч, с.270.

(63) Краткие ведомости… С.4.

(64) «Ашхатанк», Ереван, 1919, 18 февраля.

(65) Врацян С. Указ. соч., с.271.

(66) Айрапетян К. Указ. соч., с.138.

(67) Краткие ведомости… С.9-10.

(68) Врацян С. Указ. соч., с.271.

(69) Краткие ведомости… С.7.

(70) Армянский вопрос (энц-я). Ер., 1996, с.59.

(71) Краткие ведомости… С.4-5.

(72) См.: «Ашхатанк», 1919, 11 февраля.

(73) Там же.

(74) Краткие ведомости… С.7-9.

(75) См.: «Ашхатанк», 1919, 18 февраля.

(76) Краткие ведомости… С.12.

(77) Там же.

(78) Врацян С. Указ. соч., с.272.

(79) «Жоговурд», Ереван, 1919, 16 февраля.

(80) Там же.

(81) Там же, 26 февраля.

(82-84) Там же.

(85) Речь о «правительстве», сформированном Погосом Нубаром пашой в феврале 1919г. в Париже.

(86) Республика Армения 1918-1920гг. (политическая история). Собрание документов и материалов. Ер., 2000, с.88 (на арм. яз.).

(87) Там же, с.91.

(88) Краткие ведомости… С.14.

(89) См.: «Ван-Тосп», Ереван, 1919, 31 марта (по: Айрапетян К. Указ. соч., с.144).

(90) Врацян С. Указ. соч., с.273.

(91) Галоян Г. Армения и великие державы в 1917-1923гг. Ер., 1999, с.89.

(92) Там же, с.90.

(93) Хатисян А. Указ. соч., с.151.

(94) Законы парламента Республики Армения (1918-1920гг.). Ер., 1998, с.212-213.

(95) Врацян С. Указ. соч., с.273-274.

(96) Краткие ведомости… С.14—15.

(97) Там же, с.15-16.

(98) Врацян С. Указ. соч., с.275.

(99) Там же, с.276-277.

(100) Республика Арменияв 1918-1919гт. С.106.

(101) Там же, с.105

(102) Врацян С. Указ. соч., с.279.

**********

www.hayastan.ru «Армянский Вестник» №1-2 2002г.

Ваган МЕЛИКЯН