Новости Армении – JanARMENIAN.ru приводит статью Яны Мадатовой, опубликованную в «contact.az»:

Несколько недель назад я получила письмо от представителя одной благотворительной группы.

«Это просто ужасно, Яна. Вы должны это видеть, вы должны об этом написать. И  это в республике, которая согласна бросить миллиард нефтедолларов на проведение 3-дневного песенного конкурса «Евровидение-2012». Вы сами должны посмотреть, в каких ужасных условиях живут эти несчастные брошенные старики».

Пару лет назад я уже была в этом Доме. Редакция, в которой я тогда сотрудничала, заказала статью, посвященную Всемирному дню пожилых людей. И так как спонсорами нашей газеты являлось Министерство Труда и социальной защиты, на балансе которого находится Дом для престарелых в пос. Бильгя, меня откомандировали именно туда, чтобы я могла поговорить с жителями Дома, а, заодно, убедить в том, что они ни в чем не нуждаются. Но показали мне в тот день только центральный корпус, в котором относительно все хорошо: и комнаты с обстановкой, оснащенные телевизорами и холодильниками, кроватями, шкафом и шифоньером. Государством выделяется одежда — пальто на 5 лет, плащ — на 4 года, а обувь выдается по мере ее изнашивания. В Центральном Корпусе просторная столовая, и библиотека, и фойе, драпированное под актовый зал. И что месячная сумма, которую государство выделяет на каждого жителя дома – 273 маната. Жители дома встретили меня радушно, все наперебой твердили, что им очень хорошо живется, что все как нельзя лучше, и что другой судьбы для себя они даже и не хотели бы. «Скованная» по рукам и ногам «конвоем» из редакции, строго следящим за моими действиями, я не могла пройти дальше центрального корпуса. Это было табу. Я не знала тогда, что на территории еще существуют бараки для лежачих больных, не догадывалась о существовании мужского корпуса, который находится в ужасном состоянии… Тем не менее, статья получилась очень трогательная и вызвала в обществе большой резонанс.

Накануне священного праздника Гурбан Байрамы мы отправились в Дом для престарелых с гуманитарной миссией. Мы встретились около Морвокзала и отправились в путь на машинах, набитых доверху продуктами, подарками (в том числе и несколько телевизоров), одеждой, лекарствами, моющими, косметическими и гигиеническими средствами, а также большими казанами с праздничным обедом – пожертвованиями тех, кто откликнулся на горячий призыв благотворительной группы — «Осуществим мечту. Ведь если не мы, то кто же?»

И вот мы у того самого каменного забора, который отделяет наш мир от мира одиноких и брошенных людей. У меня невольно создалось впечатление, что и жизнь кончается около этой серой холодной стены. А за ней – Дантово Чистилище.

Территория пансионата большая, но находится далеко не в лучшем состоянии: асфальтовые дорожки местами поломаны, скамейки и беседки давно уже отжили свой срок, деревьев на территории мало. Недавно здесь снесли старое здание корпуса. И теперь после завершения расчистки территории, планируется снос также и пансионата, после чего будет построен новый комплекс, который будет называться домом для пожилых, и который, якобы, будет отвечать современным стандартам. А первый этаж нового жилого комплекса, рассчитанного на 240 человек, будет отведен под поликлинику. На сегодняшний день на территории пансионата находятся несколько корпусов, в том числе и два корпуса, в одном из которых живут семейные, в другом — одинокие. В центральном корпусе проживают 168 человек.

Возможно, в будущем здесь и произойдут какие-то изменения к лучшему, но сегодня это очень унылое место, напрочь отметающее желание жить. Но в Доме жизнь, тем не менее, продолжается. На большом огороженном участке, проросшем виноградной лозой, старик обрабатывал и вскапывал землю. Несмотря на холодную погоду, он скинул пиджак и трудился в поте лица. На наше предложение подарить ему пиджак он ответил отказом и продолжал работать. Но далеко не все жители Дома могут похвастать железным здоровьем. В Доме нет своей поликлиники, и постояльцы проходят лишь амбулаторное лечение, но в случае необходимости стационарного лечения их отправляют в одну из городских больниц.

Мы припарковались около корпуса лежачих больных, и стали выгружать и сортировать привезенные вещи в беседке, куда потом подходили жители Дома и брали себе то, что было нужно. Наша группа разделилась: кто-то занимался раздачей обеда, кто-то — подарками, которые заказали бабушки во время прошлого визита группы, кто-то раздавал вещи.

Я впервые посетила «лежачий корпус» и по рассказам бывалых знала, что нужно привыкнуть к страшной вони, к мухам, и прочим ужасам, сопутствующим месту, где медленно умирает человеческая плоть. И вот мы здесь, раздаем обед и сладости, собираем просьбы и желания, записывая их в большую тетрадь, разговариваем с жителями корпуса, которые называют нас доченьками и гладят наши руки. Кое-кто просит постричь им ногти. Мы стрижем, но удивляемся, почему этого не делает медсестра, в обязанности которой эта процедура входит?

По словам жителей «лежачего корпуса» вопрос с гигиеной очень болезненный. Купают их за деньги: хочешь искупаться, плати 3 маната. Иначе купания не будет. Старушки получают пенсию и расплачиваются за чистоту своими крохами. А что делать тем, у кого пенсионные карточки отобрали родственники? Поговаривают даже, что медсестры щедры не сколько на улыбки, сколько на затрещины. Но при нас медсестра показательно-ласково обращается к старушкам «бабулечка» и улыбается им. Мне известно, что медсестры в пансионате получают зарплату в размере 120 манатов в месяц и за такие деньги вряд ли кто станет утруждать себя лишней заботой. А в «лежачем корпусе» 13 человек, все они немощны и нуждаются в уходе. В период с июля по ноябрь в «лежачем корпусе» умерло трое человек, в том числе и 113-летняя Гюлистан ханум, вынужденная переселенка из Ходжалинского района. В общей сложности за последний год на территории Дома умерло 8 человек. А не так давно скончалась 90-летняя Надежда, которая прожила в Доме 30 лет. И похоронили ее на местном кладбище. Кстати, у большинства жильцов Дома есть родственники, близкие, друзья, и после их смерти они забирают и хоронят их. А одиноких или «отказников» хоронят на местном кладбище. Иногда даже родственники умерших поминки делают в Доме. А некоторые родственники еще умудряются затевать тяжбы по поводу скудного имущества умершего, ели тот не оставил завещания.

Лежачий корпус нуждается в капремонте. Полы, покрытые старым потрескавшимся линолеумом, в некоторых местах провалились, стены местами просто заложены камнем, санузел в плохом состоянии. Кровати расставлены хаотично, не оставляя никакого пространства, и между ними приходится лавировать. Но все же в «лежачем корпусе» тепло. Котельная Дома работает на солярке, потому что с газом обычно бывают сильные перебои. Зато с водой большие проблемы: в комнатах ее нет. Ходячие постояльцы таскают воду ведрами и канистрами, да и то вода эта не пресная, а солоноватая.

У каждой жительницы «лежачего корпуса» своя история. Некоторые вообще отказываются разговаривать и лежат с отсутствующими лицами, либо уткнувшись лицом в стену.

Есть те, кто в «лежачем корпусе» живет очень давно: 90-летняя Алия живет в Доме уже 20 лет, 85-летняя Цепкова Надежда — приблизительно столько же, так же как и 89-летняя Татьяна и 87-летняя Хава ханум.

«Новенькая» в палате – 64-летняя Джуманиязова Фатима, мать троих детей, которым она не нужна. В Дом ее определил сын, имеющий и отдельную благоустроенную квартиру, и машину (кстати, все это добро он купил, продав отдельную квартиру Фатимы, и обещая ей при этом совместное проживание). И, клюнув на «удочку посылов» женщина оказалась в Доме престарелых. Фатима плачет навзрыд всякий раз, когда речь заходит о ее семье. Но в глубине уши она верит в то, что ее сын-подлец рано или поздно одумается и заберет ее домой.

Есть в «лежачем корпусе» постояльцы и помоложе. Каблукова Ирина – 1953 года рождения, сама оформилась через Минтруда и соцзащиты в пансионат. Женщина рассказала, что ее «кинула» с квартирой одна из руководителей Русской Общины. И в результате Ирина оказалась на улице, ночевала в холодных блоках и обморозила ноги. Сейчас у нее ступни на обеих ногах наполовину ампутированы. Но, тем не менее, Ирина сохранила удивительный оптимизм, она все время улыбается и другим не дает унывать, советуя поменьше плакать.

Кровать 70-летней Мины ханум стоит в коридоре «лежачего корпуса». В Доме она по собственной воле, говорит, что временно и что скоро сын заберет ее отсюда. В беседе с нами женщина заметила, что медсестры на самом деле не такие уж и добрые, как нам может показаться. А жаловаться никому нельзя, потому что месть последует незамедлительно.

Просьбы у постояльцев «лежачего корпуса» разные: от молочных продуктов до периодических СМИ, которым жители очень рады, ведь не хочется отрываться от жизни, от происходящих в мире событий.

На территории пансионата очень много кошек. Постояльцы любят их и делятся с ними скромной снедью. А некоторые разделяют с пушистыми жителями не только тарелку с едой, но и кровать.

Следующий корпус, в котором мы побывали – мужской. Там вообще тяжелые условия: создается впечатление, что барак сложен на скорую руку. Стенная кладка даже не отштукатурена, кровати стоят по всему барачному периметру, и только два закутка в этом корпусе считаются «отдельными комнатами». В бараке проживает 15 человек, большинство из которых не шли на контакт, отворачивались от фотокамеры и, получив свою долю угощения, ели, отвернувшись в угол. Тем не менее, мне удалось поговорить с некоторыми постояльцами мужского барака.

Юрий отбывал срок в колонии, но после возвращения возникли проблемы с квартирой, и он определился на ПМЖ в этот пансионат. Ему 60 лет, и в мужском корпусе у него имеется своя отдельная комната, если так можно назвать крохотный закуток возле бывшего туалета, огороженный вылинявшим куском красной материи. Юрий предлагает посетить его «комнату». Обстановка – спартанская: раскладушка, крохотный стол, на котором рядами выстроены банки и тарелки, маленький переносной телевизор и спиральная плитка в углу.

— Юрий, у вас есть родственники?

— Да, у меня есть старшая сестра, но она живет в России, а младшая – в Баку. Есть еще и сын. 

— И они вас не посещают?

— Нет.

— Как вам условия проживания в этом пансионате? 

— Так да, терпимо. Все же лучше, чем остаться бездомным. 

— А гуманитарная помощь до вашего корпуса доходит? 

— Нет, практически никогда. В основном, все несут в Центральный корпус и распределяют там. А до нас, как правило, дело не доходит.

А вот директор Дома Б. Алмадатов утверждает, что подарки от меценатов Дом принимает только в том случае, если их получат все постояльцы. Если, дескать,  они желают сделать приятное, то или пусть либо всем делают, либо никому. В интервью одной из моих коллег он сказал:

— Потому что, если один получит подарок, а другой нет, то он может обидеться, сами понимаете, пожилые люди очень ранимые. Мы не обделяем вниманием и заботой отдельно кого-либо из наших постояльцев. Зато международные гуманитарные организации нам не помогают, потому что у них нет социальной программы помощи  Дому престарелых.

От себя лично добавлю: можно подумать, что у нас она есть. Хотя могла бы быть. Еще в 2008 году на весенней сессии парламента должен был рассматриваться проект закона «О волонтерах», который узаконил бы деятельность волонтеров в стране. Так или иначе, но волонтерские службы уже действуют, работают. Правда, посредством «цыганской почты» или через социальные сайты.  А ведь в Азербайджане очень много тех, кто нуждается в помощи волонтеров, и потому создание и функционирование в стране подобных институтов пришлось бы к месту. Слава Богу, в Азербайджане всегда жили и живут поныне сердобольные и отзывчивые люди. С другой стороны, институт волонтеров явился бы ярким примером в воспитании подрастающего поколения. Но проект закона так и не обсудили, потому что нашлись те, кто посчитал этот вопрос НЕАКТУАЛЬНЫМ, и решил, что в Азербайджане существуют более серьезные проблемы. Но, так или иначе, волонтеры-добровольцы все же находят друг друга, работают, проводят мероприятия, и помогают нуждающимся и больным. И замечу, помощь эта более скорая и действенная, нежели помощь государственных фондов, где требуется куча формальностей. Но это уже тема для отдельной статьи.

Постояльцы Дома не только пожилые люди, но и инвалиды. Многие из них оказались здесь из-за того, что лишились квартир в результате афер мошенников-маклеров и нечистоплотных родственников.

P.S: Когда я взялась за статью, я не ставила перед собою цель бить на человеческую жалость, как в прошлом своем очерке. Не стала я на этот раз порицать тех, кто бросил своих родителей доживать остаток жизни в этом мрачном месте. Я хотела одного: как можно реальнее описать жизнь тех, кто живет в Доме, их беды и проблемы, их заботы и их маленькие радости.   

Так или иначе, но в жизнь в Доме все же продолжается. Постояльцы не только провожают своих знакомых в последний путь, но и объединяются в семьи, даже играют свадьбы, как Г. Сапунов, женатый на Верочке (у нее онкология).  Накануне праздников в Дом приезжает много желающих помочь: так, например, в день нашего визита в Дом привезли мясо, пригнали несколько баранов, из которых на другой день повара должны были приготовить праздничный кебаб. 

На днях мы снова собираемся посетить Дом. Это будет контрольный визит. Мы хотим убедиться, что ценные вещи, привезенные нами накануне Гурбан Байрамы, никуда не исчезли. И снова сердобольные люди передали для стариков подарки, которым они будут рады. Как и вниманию, даже саму малейшему его проявлению. И снова будут называть нас своими детьми. 

Яна Мадатова