Имя американского астронавта Джеймса БАГЯНА известно в США лишь узким специалистам, тогда как в Армении — очень многим. То было в далеком 1989 году, когда мы получили еще один повод для гордости, ибо и у нас появился свой космонавт. На сколько процентов он армянин и говорит ли по-армянски, ощущает ли себя армянином — все это нас не интересовало: главной была фамилия.

Джеймс Багян родился в 1952 году в Филадельфии в семье Филиппа и Роз Багянов. Специальность инженера-механика приобрел в университете Дрекселя, а степень доктора медицины — в университете имени Томаса Джефферсона. С 1978-го работал хирургом и врачом-экспериментатором в космическом центре им. Линдона Джонсона и одновременно учился в Школе космической медицины. Два года спустя Джеймс был официально зачислен в отряд астронавтов главного американского аэрокосмического агентства — НАСА. Первый полет Багяна планировался еще в 1985 году на “Челленджере”, однако он не вошел в окончательный состав экипажа, что спасло ему жизнь — ибо “Челленджер” на 73-й секунде после старта взорвался на глазах миллионов телезрителей. Впервые в космос Багян полетел 13 марта 1989 года на борту космического корабля “Дискавери”. Второй космический полет был совершен астронавтом на корабле “Колумбия” в июне 1991 года — основной целью миссии STS-40 были биологические эксперименты. Полет на “Дискавери” длился 119 часов, на “Колумбии” — 218. В общей сложности Багян провел в космическом пространстве 337 часов. В 1995-м году Багян покинул отряд астронавтов НАСА. Ныне он является директором Центра здравоохранения в департаменте анестезии при Мичиганском университете, а также членом Национальной инженерной академии и Института медицины. Он глава большой дружной семьи, в которой, помимо него и супруги Тэнди Бенсон, четверо взрослых детей.

— Г-н Багян, меня интересуют ваши армянские корни и связи. Начнем с вашей фамилии…
— Не знаю, как звучит она на армянском, но американцы произносят ее Бейджиен. На самом деле наша фамилия была Кундебагян. Когда мой дед по отцу эмигрировал из Армении в Америку, в иммиграционном бюро его фамилию сократили до “Багян”.
— 22 года прошло с того дня, как мы в Армении услышали ваше имя и испытали чувство гордости от того, что американец с армянской фамилией полетел в космос. В те времена один из наших известных журналистов написал о вас…
— Да, в 1989-м я беседовал с одним армянским журналистом, но имени его не помню.
— Я бы хотел кое-что уточнить. Он написал, что ваши предки родом из Карабаха.
— Это не так. Мой дед Назарет Кундебагян в 1913 году эмигрировал из Арабкира в Америку. Там он женился на моей бабушке Сатеник, которая была из Малатии и эмигрировала в Америку раньше — в 1908 году. Она приехала вместе с отцом-портным и была старшей из его дочерей. У нее был еще и брат. У моих бабушки и дедушки было четверо детей. Моему отцу сейчас почти 91 год, но он все еще очень бодр и каждую неделю играет в теннис.
— О вас писали еще, что когда вы пролетали над Арменией, произнесли два слова по-армянски…
— О нет, такого не было. Я тоже где-то читал об этом, но со всей уверенностью говорю, что такого не было.
— Могу предположить, что ваши студенты и коллеги не ведают о вашем армянском происхождении.
— Не могу сказать. Некоторые, разумеется, знают. Я — представитель второго поколения: мой отец, его братья и сестры родились в Америке. Я сам армянин наполовину: моя мать немка. Мой отец был единственным в семье, кто женился на чужой (это слово Джеймс произнес на армянском — “отар” — и засмеялся. — А.Б.). Все дети моих дядей по отцу и тети — чистокровные армяне. Когда я был еще маленьким, да и в отрочестве тоже, мы по воскресеньям всей семьей ездили навестить нашего дедушку Назарета, и все там говорили по-армянски. Дедушка был очень консервативным и требовал, чтобы в его доме говорили только по-армянски. Сам он на английском не говорил, но понимал, а отец до шести лет вообще не говорил на английском…
— У вас дома сохранились армянские традиции?
— Кушанья — толма, кюфта, йаланчи, черек, гадаиф… Я и сам могу приготовить их. Моя мама тоже научилась их готовить. Моя бабушка всегда говорила своим дочкам и невесткам: вот видите, наша чужая невестка готовит армянские блюда лучше вас! Когда я был маленьким, помню, мы часто ходили на армянские карнавалы, танцевали армянские групповые танцы. Даже наши друзья-неармяне с удовольствием приходили на эти танцевальные вечера. Честно говоря, одной из причин такой их популярности были подаваемые там вкусные армянские блюда (смеется).
— А в церковь ходили?
— Да, это тоже было традицией — хотя наша семья не была религиозной. Это шло от деда. Один из моих дядей был особо связан с церковью, а еще он занимался благотворительностью, помогал армянским школам.
— Какие еще армянские слова помните, кроме “отар” — “чужой”?
— “Инчпес эс?”, “шат лав”, “барев”. У одного из моих дядей была привычка сидя восклицать — “Пах джур!” (“Холодной воды!”)
— Многие в Армении хотели бы увидеть вас в качестве дорогого гостя или хотя бы туриста.
— Это было бы как-то символично и очень интересно. У меня пока еще не было возможности приехать в Армению, но, конечно же, я хотел бы повидать свою историческую родину.
— Что бы вы хотели передать армянским читателям?
— Я, конечно, очень рад, что в Армении меня знают. Счастлив, что мне довелось слетать в космос и стать первым полетевшим в космос армянином, хотя и не уверен, что меня за это должны чествовать…
Арцви БАХЧИНЯН,
“Собеседник Армении”
(Печатается с сокращениями)

НОВОЕ ВРЕМЯ