Любителям оперы представлять Марию Гулегину нет смысла. Ее сильный, глубокий сопрано захватывает любого слушателя. «Вокальное чудо с Верди, текущем в ее крови», — именно так окрестили певицу поклонники и критики. Мария Гулегина прославилась исполнением партии Тоски в одноименной опере. Кроме того, ее репертуар включает главные партии в операх «Аида», «Манон Леско», «Норма», «Федора», «Турандот», «Адриенна Лекуврер», «Пиковая дама» и многие другие.

Певица выступала с сольными концертами по всему миру, включая театр Ла Скала, Театро Лисеу, Вигмор-холл, Сантори-холл, Мариинский театр, а также крупнейшие концертные залы Лилля, Сан-Паоло, Осаки, Киото, Гонконга, Рима и Москвы.

Мария Гулегина регулярно выступает c самыми известными певцами, среди которых Пласидо Доминго, Лео Нуччи, Ренато Брюсон, Хосе Кура и Сэмюэль Рейми, а также с такими дирижерами, как Джанандреа Гаваццени, Риккардо Мути, Джеймс Ливайн, Зубин Мета, Валерий Гергиев, Фабио Луизи и Клаудио Аббадо. Но мало кому известно, что в жилах этой живой легенды течет и армянская кровь.

Мария Агасовна, когда в детстве маленькая Маша ложилась спать, о чем она мечтала? О сцене, славе и известности?

Меня хотели назвать Майрам, в честь бабушки, но поскольку мы жили в Одессе, то мама называла Мариной, а в паспорт записали интернациональное Мария. Но оно никогда не используется в уменьшительном Маша. Мария — это имя для афиш, а в жизни я Марина.

Что касается снов, то они были разные. О славе как таковой никогда не думала. Хотела просто петь, танцевать, быть артисткой. Все девочки этого хотят в детстве.

Вас называют Примадонной. Скажите, а Вы себя считаете таковой?

Так называют всех оперных певиц, и ничего страшного в этом нет. Этот статус дает тебе исключительное право на каторжный труд, который никогда не должен быть заметным для публики. Вот и все. Просто надо помнить: «выходя из театра, не забывать выйти и из роли».

От Вашего голоса дрожат стены…

Дрожат… (улыбается)

Говорят, что голос – это «тайна божественная». Вам она открылась?

Труд. Терпение. Смирение. Еще раз труд — все это является залогом успешного СЛУЖЕНИЯ.

Ваше пение настолько глубоко проникает в душу, что невозможно слушать без слез. А какая музыка вызывает такую бурю эмоций в Вашей душе?

Многое вызывает эмоции, без них ну никак нельзя. Вот недавно спела песни военных лет, не представляете, как было трудно, только начинала петь, сразу слезы градом… Когда пою «Аве Мария» Каччини или «Крунк» Комитаса, то всегда со слезами…

Мария Агасовна, Вы добились всего, чего хотели? Есть какая-то несбывшаяся мечта?

Научиться пилотировать самолет. Яхту водила, тигров гладила, на слоне и верблюде прокатилась. Хорошо держусь в седле, специально училась. Но самое главное и важное в моей жизни — двое прекрасных детей! Королевская парочка. Дочь и маленький сын.

Потратив столько сил, вскарабкавшись на самую вершину, казалось бы, недосягаемую, что все-таки видится более важным – карьера или женское счастье, семья?

Карьера карьере рознь. Если мы говорим о женщине, продавщице магазина, которая потратив двадцать лет жизни стала руководить, в этом случае, безусловно, семья важнее. В моей судьбе это даже не карьера, это служение.

По армянским законам я вышла замуж в 18 лет, до этого были обручены, и все как положено, но свекровь взбунтовалась против моего поступления в консерваторию и всячески боролась за наш разрыв. Что и произошло. По ее понятиям, невестка-певица — это не жена ее сыну. Я забрала маленькую дочь и уже в 20 лет стала взрослой с ребенком на руках. Тут уж было не до жиру, надо было выживать. Дочь воспитывать и деньги зарабатывать. Вот я и стала главой семьи. Мы с дочерью, мама и через пару лет что-то типа мужа, который нигде и никогда не работал. Просто по тем временам, мне, армянке, стыдно было быть не замужем, имея ребенка. Он сам учился пению, но так и не выучился.

Кстати, о Вашей семье. Расскажите о своих родителях.

У меня потрясающие родители! Они были такие разные, но и такие потрясающие. Мама — профессор микробиолог. Мягкая, добрая, спокойная. Папа работал на предприятии. Никто и никогда бы не сказал, что он имеет только 5 % зрения… Он всегда был такой красивый, подтянутый и всегда душа компании.

Я знаю, что когда Вы в детстве хотели стать балериной, папа Вам запретил, обосновав это тем, что «девочке негоже задирать ноги».Не знаю как вам, но мне это кажется чисто армянским подходом. Скажите, а он привил Вам какие-то армянские черты?

К несчастью привил, что и привело к тому, что я 25 лет терпела праздного мужа рядом.

Какие традиции хранились в Вашей семье?

Сейчас у нас есть уже и свои, но и от родителей моих остались. Празднуем все по григорианскому календарю. Отмечаем День памяти и скорби 24 апреля. Родители моего мужа — оба выходцы из детского дома, остались без родителей в младенчестве. Они были из Карса. А мои из Вана, но потом поселились в Ахалцихе. Кое-кто из семьи сумел уехать во Францию, но я никогда ничего от них не слышала. Гостеприимство — мой конек, накрываю столы от стенки до стенки, и места нет на столе свободного. Поем песни все вместе. Новая традиция собирать грибы, у нас в лесах люксембургских полно белых.

Вы отмечали, что в становлении Марии Гулегиной играли роль Гоар Гаспарян, Шарль Азнавур, Шер. Каким образом?

Папа имел все записи этих музыкантов. А когда я сказала ему, что хочу стать певицей, он так и сказал, чтобы быть певицей надо петь как Гоар Гаспарян, или дома сидеть. Кстати, я очень любила Лусине Закарян. Я ее услышала на службе в Эчмиадзине и, кстати, сама мечтала там петь. Она родом тоже из Ахалцихи оказалась. Мне прислали книгу об армянах из Ахалцихе, было приятно, что она там, но и меня не забыли. Спасибо!

У армян есть традиция – называть сына именем отца. Никогда не хотелось родить Агаси и тем самым увековечить память об отце?

Очень хотелось, и мой сын сам хочет взять это имя, и сейчас он взрослый, 13 лет, осталось несколько лет до смены паспорта. Просто мой отец умер от болезни, очень рано, и это меня остановило, но такое желание было. Кстати, у моего маленького внука одно из имен, как раз, Агаси. И из-за этого пришлось обращаться за помощью к послу России в Люксембурге, на тот момент Эдуарду Малаяну. Он подтвердил, что это настоящее армянское имя и что к Андреа Агаси не имеет отношения. Он родился в Германии, а там не разрешается давать имена, которые являются псевдонимами знаменитостей.

Скажите, а какие книги Вам читали в детстве?

Разные. Папа сам не читал, а слушал в записях. Были такие не библиотеки, а фонотеки. И я так и росла под чтение всех этих книг — о войне, о маршалах Жукове, Баграмяне. Книги «Раны Армении», «40 дней Муса Дага» и все о Сардарапате я знала с пеленок.

Интересно, что Вас и тянет к армянским мужчинам. Что это? Зов крови?

Наверное, потому, что девочки всегда хотят видеть мужем того, кто напоминает отца. Мой муж очень похож — такой же высокий красивый, представительный, такой же аккуратный. Он работает в Олимпийском комитете тренером по греко-римской борьбе.

Я думаю теперь мои родители счастливы за меня, потому что это можно сказать мой единственный и настоящий муж. Мы венчаны в армянской церкви в Нью-Йорке. Среди гостей были Пласидо Доминго, Лаки Рузвельт, Мартина Аройо, мои коллеги по театру. Нас венчали по самому старинному обряду и надевали венцы. Я плакала, и вся служба была на армянском, и клятвы в верности мы давали на родном языке. Эту церковь построил Галуст Гульбекян. Спасибо ему и за это, и за потрясающий концертный комплекс в Лиссабоне, где я очень много пела, и все концерты в память его заканчивала армянской песней акапелла «Крунк». А на свадьбе нашей в Отеле St Regency было три оркестра и не обошлось без национального, так что танец невесты был под армянскую музыку.

Скажите, почему люди, живущие в Армении, почти ничего о Вас не знают?

Скорее всего, что потому что я в молодости сменила фамилию, о чем очень жалею, но после первого развода я должна была вернуть себе отцовскую фамилию. З. А. Долуханова очень меня ругала, что я стала Гулегиной. Отцовская фамилия очень тяжело произносимая (Мейтарджян), и я столько наслушалась неправильного ее произношения, что просто поменяла ее на произносимую, хоть и не ставшую родной. Несмотря на то, что я ее «прославила».

После окончания консерватории я мечтала петь в Ереване. П. Г. Лисициан и З. А. Долуханова всячески содействовали, но г. Чекиджян в это время был директором АрмАТОБ имени A.Спендиаряна и так и сказал, что у него слишком много сопрано. Потом, на конкурсе, когда я получила 1-ю премию, и вся Армения ликовала, я не могла пройти по улице. Все хотели меня подвезти, угостить, я ждала, что позовут в театр, но кроме пустых слов ничего не было. Конечно, в то время я мечтала жить в Армении. Но судьба у меня другая, и сегодня я живу в Люксембурге, Москве и везде, где пою. Если пригласят, приеду. Вот сейчас у меня приглашение спеть на открытии армянского храма, но время постоянно переносится, и я уже не уверена, что смогу там спеть.

Вы бывали в Армении в 1990-ых. Что Вас натолкнуло на мысль приехать на Родину именно в тот момент, когда здесь не все было гладко?

Вот для этого и приехала — поднять дух, показать, что пока нация интересуется культурой, все поправимо!

И как думаете, люди это оценили?

Если что-то делаешь, не жди похвалы и благодарности. Я просто приехала и спела. После землетрясения в Спитаке хотела взять на воспитание детишек, у меня уже была почти 10-летняя дочь, и я думала о двух мальчишках. Каково же было мое удивление и, с другой стороны, радость, что детишки почти все были забраны в родственные семьи. Молодцы армяне! Мне тоже не дали, хоть и армянка, но руcскоязычная. Армянский и грузинский я забыла, потому что уже давно нет ни папы, ни бабушки, которая вообще не говорила по-русски, и я, приезжая на каникулы, должна была ее понимать.

Есть в планах визит в Армению?

С удовольствием включу!

Подготовила Марина Адулян

style.news.am