Ататюрк и его соратники прекрасно понимали, что главной угрозой для Турции в той геополитической ситуации являлось ее возможное стремление обозначить свое политическое и военное присутствие в соседних регионах.

Турция при Ататюрке оказалась в тисках между Советской, Британской, Французской и Германской империями. Если применить очень условное обозначение, то речь идет о «российско-британской геополитической схеме». Сейчас эта «схема» прорвана и наступил период, когда на место этой «схемы» должна придти другая. Какая – на этот вопрос все еще нет достаточно определенного ответа. Но выясняется, что у Турции возник реальный исторический шанс прорваться к новым геополитическим рубежам и обрести статус империи.

Нужно сказать, что современная Турция действует весьма умело, применяя довольно выверенные шаги и подходы, имеется интеллектуальное обеспечение, очень грамотно и основательно декларированы цели и задачи Турции, и даже подобран интересный термин – «неоосманизм». Современный мир разрушается, и кто же, если не Турция, может обрести новые принципиальные позиции на Балканах, Кавказе, Ближнем Востоке, Центральной Азии.

Вместе с тем, мировые центры силы и крупные государства регионов не стали дожидаться развертывания доктрины «неоосманизма» в полной мере и предприняли, все еще ограниченные, но все-таки целевые шаги по сдерживанию внешнеполитических амбиций Турции. Изложение анализа политики «сдерживания» весьма затруднено, так как это требует привлечения довольно обширного материала, который не всегда может быть понят широким читателем, приводимые доводы и аргументы не всегда доступны даже для более-менее подготовленных специалистов. Проблема в том, что для понимания этой темы необходимо хорошо быть знакомым с политическими процессами в этих многих регионах. Но проблема еще и в том, что динамика событий в данных регионах настолько высока, что любые выводы устаревают за считанные месяцы. Приведем некоторые оценки наиболее последних выводов по политической экспансии Турции в регионах.

В Анкаре большие надежды возлагали на Балканы, которые рассматривались как «трамплин» для нового принципиального прыжка в Европу. Без обретения новых позиций на Балканах не представляется возможным претендовать на роль державы, оказывающей существенное влияние на один из ключевых регионов Европы. Но уже имеется достаточно материала, чтобы утверждать об отсутствии надежд на обретение каких-либо особых, приоритетных позиций на Балканах.

Главные ставки Турции – Албания, Косово и Босния, возможно, нуждались в поддержке Турции в переломные моменты своей истории, но в настоящее время эти страны достаточно интегрированы в Европейские структуры и имеют совершенно отчетливые европейские и даже атлантические перспективы. Ни о каком приобщении данных преимущественно мусульманских этносов неоосманизму не может быть речи. Элиты данных стран рассматривают Турцию только как экономического партнера, но они так и не дождались от нее существенных инвестиций, и оказались всего лишь рынками сбыта низкокачественной турецкой продукции. Всевозможная благотворительная помощь Турции начала раздражать эти страны, так как кроме внедрения чуждых цивилизационных ценностей, эта гуманитарная помощь ничего другого не содержит. Некоторые политические силы в Европе, в том числе правые и католические круги, посылают сигналы боснийцам и албанцам о том, что усиление присутствия Турции в регионе вовсе не приветствуется в Европе.

Вместе с тем, экспансия Турции не ограничивалась преимущественно мусульманскими странами на Балканах, а предполагала с помощью экономического натиска вовлечь в сферу своего влияния Болгарию, Македонию, Черногорию, Румынию и даже Сербию и Грецию. Нельзя отрицать, что современные элиты этих стран имели большие ожидания в части турецких инвестиций, и обсуждались широкие экономические намерения Турции в регионе. Но этого не произошло, и ожидания в отношении экономических намерений Турции стали сейчас намного более скромными, в особенности в Болгарии. Наряду с экономическим фиаско, Турцию ожидали проблемы, связанные со столкновением интересов болгарских радикальных движений с крупной турецкой корпоративной политической организацией в Болгарии.

Весьма враждебно отнеслись к турецким намерениям на Балканах патриотические и иные партии и группы в Сербии, что привело к солидарным действиям болгарских и сербских политических партий, которые традиционно являлись противниками. Наряду с этим, несмотря на некоторые комплиментарные заявления греческих политиков в отношении Турции, Греция продолжает свою политику противопоставления региональной политике Турции всевозможные связи и сотрудничество с различными политическими партиями в Болгарии, Сербии и Черногории. Греции так и не удалось стать лидером анти-турецкой политики на Балканах, из-за амбиций, прежде всего, болгарских патриотических партий, но ситуация меняется, и радикальные и иные политические силы в Греции, Болгарии и Сербии стали более сговорчивыми в отношении друг друга.

На Балканах, у Турции нет проблем разве только с Румынией, но Румыния не является той страной на Балканах, от которой зависит судьба неоосманизма в регионе. В Анкаре все еще продолжают надеяться на обретение новых позиций на Балканах, но, видимо, Турция начинает понимать, что первая «волна» не удалась, и, возможно, готовится новый скачок в регионе. Во всяком случае, скорее всего, турецкая игра на Балканах была заведомо проигранной, что произошло не без участия Западного сообщества.

Южный Кавказ и, если предположить, что турецкая доктрина распространена на весь Кавказ, то весь этот регион остается наиболее проблематичным для Турции, несмотря на то, что Турция обрела здесь наибольшие позиции. Но, несмотря на сооружение межрегиональных энергетических коммуникаций, соединяющих Каспий и Анатолию, Турция не осуществила должных инвестиций, позволяющих говорить о значительном экономическом присутствии в регионе Южного Кавказа. Экономической экспансии, как в других регионах, здесь не произошло, и до сих пор нет никаких надежд на то, что Турция займет более важные экономические позиции в Южном Кавказе. Как и другие регионы, Южный Кавказ стал рынком для сброса турецкой продукции вовсе не высокотехнологичной сферы.

Даже с Азербайджаном возникли более чем существенные проблемы. Заключение важных договоров стратегического значения не привели к пониманию Азербайджаном интересов и условий осуществления внешней политики Турции. Азербайджанский фактор используется Турцией даже не в реалистичном политическом режиме, а в форме различных демагогических вызовов, пропаганды, ссылок на вынужденный учет азербайджанских интересов. Азербайджану не удалось в полной мере вовлечь Турцию в давление на Запад и Россию в связи с карабахской проблемой. В Анкаре считают политику Азербайджана совокупностью капризов и неполного понимания внешнеполитических реалий. Более того, выяснилось, что интересы Турции и Азербайджана принципиально не совпадают. (В определенном смысле, противоречия и несовпадения интересов между Турцией и Азербайджаном имеют место в большей мере, чем противоречия между Россией и Арменией).

Грузия предстала перед новой проблемой и угрозой оказаться в тисках между Россией и Турцией, в условиях резкого спада интереса США к Южному Кавказу, и теперь с большей настороженностью рассматривает амбиции Турции. Грузия посылает различные сигналы Армении и Ирану в части возможного сотрудничества и обретения альтернативных партнеров в регионе. Несомненно, то, что предсказания грузинских политиков-традиционалистов о том, что угрозы со стороны Турции будут поняты с большей очевидностью, в дальнейшем, видимо, подтвердятся.

Армения теперь не рассматривается Западом исключительно в контексте ее сотрудничества с Россией, а, скорее, в плане усиления армянского фактора как элемента сдерживания Турции в кавказском направлении. Схема и логика урегулирования турецко-армянских отношений стали «классикой» использования армянского фактора американцами и европейцами.

Центральная Азия стала наиболее очевидным примером провала не только неоосманизма, но и пантюркизма, что более важно. Собственно, в этом регионе дело до неоосманизма не дошло. Турецкая экспансия в Центральной Азии захлебнулась уже к концу 90-х годов, когда выяснилось, что Турция не имеет поддержки ни США, ни Европы, и вынуждена в одиночестве осваивать регион политически и экономически. Турция столкнулась в Центральной Азии с такими же задачами, с какими столкнулись, например, США после Второй мировой войны в разрушенной Европе. Центрально-азиатские элиты выдвинули перед Турцией очень конкретные задачи по инвестициям, экономической и технологической помощи, и их в гораздо меньшей степени интересовала политика. Более того, данные государства весьма настороженно отнеслись к турецким амбициям.

Собственно, после ухода с поста президента С.Демиреля, который еще пытался сформировать и реализовать турецкие интересы в Центральной Азии, политика региональной экспансии в этом направлении, практически, либо завершилась, либо переживает затянувшуюся паузу. Казахстан и Киргизстан, как истинно евразийские страны и народы, безусловно, более тяготеют к России, демонстрируя ей, кто в действительности есть суть Евразии. Анатолийский сильно левантизированный стиль явно чужд для казахов и киргиз.

Узбекистан продолжает стремиться к региональному великодержавию и не собирается воспринимать турецкую экспансию как полезную и естественную. Туркменистан вынужден считаться с мнениями иранских соседей – Ирана и Афганистана, а также Таджикистана, и должен проводить более сбалансированную региональную политику. Таджикистан уже давно стал активным участником формирования иранского политического мира.

Если даже принять во внимание, что Россия, США и Иран претендуют на первые роли в Центральной Азии, или, во всяком случае, обозначили свое присутствие как основных акторов, то главным конкурентом Турции в экономической сфере в регионе все равно стал Китай, который фантастическими темпами наращивает здесь свое экономическое присутствие. В целом же, ни один центров силы, заинтересованных в Центральной Азии, не заинтересован в присутствии Турции в регионе ни к каком качестве. Турция оказалась лишней в этой только разворачивающейся игре в регионе, и она ощущает свою изолированность здесь. Центральная Азия – это регион, где турецкие амбиции, впервые после распада СССР, потерпели поражение.

И, наконец, Ближний Восток, на который Турция делает главную ставку, пытаясь реализовать доктрину неоосманизма. Несомненно, в Анкаре мыслят геополитическое будущее таким образом: вначале добиться обретения новых позиций на Ближнем Востоке, а затем можно вернуться и к другим регионам, уже в новом качестве регионального лидера. Турцию вдохновляют революционные события в арабском мире, которые могли бы привести к дистанцированию региона от Западного сообщества, а также от Ирана. Турция с большими надеждами восприняла революционные события в Египте, надеясь на поворот этой ведущей страны арабского мира в большей мере на Восток. Но главные надежды возлагались на то, что Египет будет надолго исключен из планов и инициатив США по вытеснению и ограничению присутствия Турции на Ближнем Востоке.

Египет, конечно же, не может быть надолго исключен из общеарабских проблем, и, тем более, в части отражения угроз со стороны неарабских государств региона. Но сейчас, действительно, Египет временно выведен из активных действий в противовес Турции. Лидером противодействия Турции в арабском мире сейчас выступает Саудовская Аравия, поддерживаемая другими арабскими государствами, которые, независимо от величины, ощущают свою ответственность за судьбы всего арабского мира. И этого пока вполне достаточно для ограничения турецкой экспансии.

Определенных успехов Турция достигла в отношении Сирии и Ирака, но и здесь экономическое значение Турции весьма относительное, ограничивается торговлей и освоением местных рынков. Инвестиционные проекты ограничены пограничными ирригационными проектами. В настоящее время арабские элиты весьма активно обсуждают проблемы, связанные с возможными угрозами со стороны Ирана и Турции, и если в арабских столицах бытовала мысль о том, что, возможно, было бы неплохо использовать Турцию в противодействии Ирану, то теперь эта мысль все более исчерпывается.

Сама Турция, понимая, что на Ближнем Востоке она столкнулась с серьезными проблемами, пытается представить свои проблемы, цели и задачи не в рамках арабского мира в целом, а в отдельности по различным арабским странам. То есть, делается попытка разделить проблемы и решить их по очереди, не допуская консолидации арабских государств. Но это всего лишь предположение и надежды, а на самом деле арабским странам незачем сейчас дистанцироваться от Запада и портить отношения с Ираном, возлагая надежды на малопонятные перспективы стратегического сотрудничества с Турцией.

Действия Анкары поддержали многие маргинальные группы в арабских странах, противостоящие Израилю, но не более того. Вместе с тем, все еще нельзя говорить, что имеется достаточно признаков и аргументов по вопросу о провале экспансии Турции на Ближнем Востоке. Это регион большой игры, и здесь найдется место многим интересам и стратегиям, и Турция не уйдет так просто, без усилий из этого региона. Но очевидным стало то, что Турция и здесь столкнулась с очень серьезными проблемами, и выяснила, что, несмотря на многие реверансы в сторону арабов, ее не собираются принимать здесь в том качестве и роли, в какой она сама себя представляет.

Таким образом, Турция уже сейчас столкнулась с ограничениями своей экспансии по всему периметру своих границ и направлений внешней политики. Ранее предполагалось, что это произойдет гораздо позже, то есть, через 3 – 5 лет. Но это выяснилось уже сейчас, и, скорее всего, Турция перейдет к новым этапам своей экспансии, уже поняв свои возможности. Но в этих условиях Турция попытается сделать «ход конем» и обеспечить себе стратегического партнера в сфере политики, безопасности и экономики в лице России.

Нынешние условия в России, ее экономическое и политическое положение, отсутствие надежных партнеров в Европе и в Азии, приводит ее к вынужденному выбору – сделать ставку на Турцию как ведущего партнера на Юго-западном направлении. Россия попытается в полной мере воспользоваться отношениями с Турцией, чтобы продемонстрировать ведущим европейским государствам, США, Китаю и Ирану свои возможности развертывать элементы альянса с Турцией.

На Западе, да и в самой России распространенно мнение, что между Турцией и Россией настолько значительны противоречия, что ожидать возникновения альянса невозможно или маловероятно. Конечно, Россия постарается ограничить устремления Турции в регионы Черного моря и Кавказа, а также в свои регионы в Поволжье и на Кавказе. Но сотрудничество с Турцией предполагает получение «реальных денег», и меркантильная российская элита готова на все, даже на допущение политических рисков. Можно даже предположить, что со временем может произойти сращение экономик Турции и России, по многим направлениям. Поэтому, оперировать таким понятием, как «альянс» в отношениях между Турцией и Россией представляется сомнительным во всех отношениях, так как во многих сферах может произойти очень тесное сближение двух государств.

Пока в Москве уверены, что больших угроз нет, и русские сумеют сдержать чрезмерную экспансию Турции, но это, видимо, будет делать все труднее, учитывая продолжающийся глубокий кризис российского государства и общества.

Игорь МУРАДЯН
lragir.am